Держи меня крепче
АЛЛА . Витя, что вы говорите, он мой муж, нас в церкви венчали… В горе и в радости, и в болезни, и…
ЩЕГЛОВ . Я тебя спасу, слышишь? Я тебя спасу от него! Скажи только – да! Скажи – да? Ты только кивни, я пойму, я все для тебя, я… Ты тоько кивни, ну? Да? это значит – да?
АЛЛА . Витя, вы не понимаете, как это все серьезно, какую ответственность вы на себя… Вам это кажутся игрушки, вам побаловаться захотелось, поиграться с несчастной женщиной… Как же вам не стыдно, Витя, ведь он здесь, он рядом, он все слышит…
ЩЕГЛОВ . Он труп! Он развалина! Он покойник! Я тебя спасу от него, слышишь!
АЛЛА . Витя, какой же вы несерьезный… Остановитесь сейчас, вам потом стыдно будет… Поймите, ведь я могу довериться вам, и тогда…
Громкий звонок в дверь.
Да кто там еще…
Открыла входную дверь. На пороге ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА.
ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА. Кому ночь, а кому веселье… Здравствуй, сноха ненаглядная! Не скучаешь ты, я гляжу, при живом – то муже… Не ждала в гости на ночь глядя? А я вот пришла. Поглядеть, как сынок мой живет – доживает, какая ему тут помощь женская…
АЛЛА .Валентина Евгеньевна, мы, вроде бы, обо всем поговорили… Ну чего вот вы, ну что опять случилось? Сколько можно, сколько вы меня мучить будете…
ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА . А я с тобой, милая, не разговоры разговаривать пришла. Отговорили мы с тобой уже по – всякому, права ты тут.
АЛЛА . Ну что вам тогда еще нужно, что вы ходите все высматриваете?
ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА . Ты на меня, девочка, зубы не скаль. Молода еще. Ишь зубатая какая! Одного мужика в могилу отправила, второй при пороге, сама с третьим уже шашни заворачивает – а туда же, зубы показывать.
ЩЕГЛОВ . Я попросил бы вас… Знаете, я не имею, так сказать, чести вас знать, но в отношении…
ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА . Ты уж молчи, шибзик! Галстук нацепил – в отношении, в отношении… Сиди уж там, заморыш! А тебе, девочка, я вот что скажу: Господь тебе судья, а я сына своего у тебя забираю. Кончилось мое терпениена паскудство это любоваться. Пускай хоть последние деньки дома поживет по – Божески, как у людей принято. Хватит, погулял, хлебнул вольной жизни цыганской – пора и к людям порядочным возвращаться. Так что… такси у меня внизу стоит – давай одевай его в последний раз, сама, то есть – и поедем. Погуляли – и будет.
АЛЛА . Так уж прямо и такси. А меня что ж вы не спросите, Валентина Евгеньевна? Я ему жена. Я его не для того из ваших лап выцарапывала, чтобы вам его так просто – запросто отдать.
ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА . Ишь ты! Спрашивать ее еще! Ты много кого спрашивать мастерица. Спрашивала ты у меня, когда мужа у меня уводила? Спрашивала, когда сына инвалидом делала? Где он? А ну – ка, пусти меня!
Прошла на кухню. АНДРЕЮ.
Собирайся, сынок. Повеселились, хватит. Накурено – то как… Пора, сынок, на воздух. Пойдем, пойдем…
АНДРЕЙ . Мама… Как плохо, мама! Болит… все болит… Укольчик бы мне, мама!…
ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА . Пойдем, сынок, пойдем… Хватит уже укольчиков. Распрямляйся, распрямляйся… Походил уже согнутым – то…
АНДРЕЙ . Мама… Поздно, мама… все поздно… Не трогай меня… Больно!…
ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА . А и ничего, сынок! А и больно – и пускай. Господь, говорят, терпел и нам завещал. Давай – давай, поднимайся! Пускай оно и больно, да зато поднимешься…
АНДРЕЙ . Нет, мама, нет… Уходи отсюда! Уходи, я здесь… помру… Поздно… Укольчик бы…
ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА . А ну – ка перестань ныть, нюня! Помирать он собрался… Больно хитрый ты – помирать! Натворил делов, а теперь в кусты? Ишь ты, помиральщик какой! Вставай, говорю! Вот так! Помирать он удумал… Вот так, вот так… Ножки – то крепкие еще, забыли работу только… Это сначала толко тяжеленько кажется… Вот, молодец…
АЛЛА . Никуда он не пойдет. Оставьте его, сказал ж он вам…
ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА . А ну, геть с дороги, ведьма! Геть, сказала, а то я тебя сейчас не крестом православным, я тебя сейчас табуреткой перекрещу по загривку! Пошла, пошла, кошка драная!
ЩЕГЛОВ . Я попросил бы вас…
ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА . Попросил! Ты мамку свою попроси, сопляк, чтобы она тебе соску дала, а не по женам чужим шастать тебе! Молоко еще с губ не слезло, а туда же – в любовь играть… А ну, расступись. бисовы дети!
Ведет АНДРЕЯ.
АЛЛА . Лекарства хоть возьмите, не достанете же нигде! Морфий вот, седуксен остался еще…
ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА . Не нужны ему больше твои поршки, ведьма! Подавись ты ими сама! Жить по людски надо да по – совести, вот и все лекарства. А ну, разойдись! Шишь вам с маслом, а не мой сынок! Локти теперь кусайте!
Уводит АНДРЕЯ.
Держись, держись, Андрейка, за меня теперь держись! Выкарабкаемся, ничего! Мы этой своре еще покажем! Крепко держись, сына!
7
АНДРЮХА тащит на горбу мешок. Это они с ВАЛЕНТИНОЙ ЕВГЕНЬЕВНОЙ в овощехранилище сходили. За картошкой. Хоть и недалеко, а все – таки в мешке без малого пять ведер. Тащит, вспотел весь, а тащит. ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА то с правого бока к нему зайдет, то с левого – помочь хочет, поддержать. Но АНДРЮХА головой только брыкает – не надо, мол, не мужик я, что ли? Вот, дошли наконец, до родногодома дошли, по лесенке поднялись, в квартиру заходят.
ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА . Андрюш, ну давай хоть с плеча помогу, тяжело ведь, Андрюш… Третий этаж все – таки…
АНДРЕЙ . Тяжело?! Вот тебе твое тяжело!
Отжимает мешок.
Вот как! Вот тебе тяжело! Открывай контейнер давай!
Ссыпает картошку.
Тяжело! Четыре ведра и всего – то… Я пятнадцать еще таких мешков дотащу и не вспотею, а ты – тяжело… Рано хоронить – то меня взялись! Вот, с картошкой мы теперь на месяц – уже веселей! Картошка, она… Эх, и люблю же я ее жареную! Картофанчик весь такой подрумяненный! Гарну такую картоплю обожаю просто!
ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА. Ну и слава Богу, и отдыхай, значит, пока. Чайку сейчас попьем, погреемся… Кушать – то хочешь, поди?
АНДРЕЙ . К черту! Потом. Меня что – то раскочегарило нынче не понарошку. Давай шифоньер толкну пока не расслабился, два года ведь уже просишь. Давай – давай, куда, ты говорила, тебе его?
ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА . Андрюш, ну ты послушай меня. Бог с ним, с шифоньером этим. Ты, может, ляжь, правда, полежи? Чего – то я запереживала шибко за тебя. Ну вот, полегчало тебе – и слава Богу, с постели встал – опять Ему спасибо, свеженький весь ходишь – опять, тьфу – тьфу – тьфу, хорошо. Так может оно это…не гнать так уж сильно, погодить слегка… Вот и врачи говорят, что, мол, отдыхать теперь побольше раз дело к поправке пошло… А то уж прямо взнуздал ты… Полежи, а?
АНДРЕЙ . Да что твои врачи?! Идиоты твои врачи. Писатели они, а не врачи! Писать только могут: “ Пациент скорее мертв, чем жив… Пациент скорее жив, чем мертв…” То, блин, хоронили меня заживо, теперь обратную песню затянули. И на все у них один рецепт – отдыхать побольше, да не волноваться… Булу волноваться! Буду возбуждаться! Все буду делать, отдыхать только не буду! Эх, мамулька, и колошматит же меня сегодня с утра! Волнами просто!
Подхватил ВАЛЕНТИНУ ЕВГЕНЬЕВНУ на руки.
Мамулька моя! Как же ты меня спасла – то!
ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА . Тьфу – тьфу – тьфу! Тыщу раз вот плюю, тыщу раз – не сглазить бы чтобы. Ой, сынок, дай – то Бог, дай – то Бог, лишь бы наладилось все, лишь бы…
Плачет.
АНДРЕЙ . Мам! Ну ты чего! Ну все, хватит, крнчилась мутнятина эта, кончилась, кончилась! Ну! Э – э – эх!!!
Толкает шифоньер
Все переставим! Все по – новому теперь переставим! Так его черта в батьку!
ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА. Да подожди ты, спринтер, дай я хоть с того краю приспособлюсь… Ох, старушка я совсем стала…
АНДРЕЙ . Старушенция просто! Скоро чепчик тебе пойдем покупать.
ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА . Ах ты, словесник негодный! Собираешь чего на мать родную!
АНДРЕЙ . Так, ну а кресла сюда получается значит? Или как? Мам! Да мам же!
ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА (плачет.) Ой, Андрюшка, ты на меня не смотри, я уж так… сами текут. Сколько я их, слезок, поистратила, пока ты с этой ведьмой… Ведь я – поглянь – ка, сына! – уже в собес ходила узнавать, сколько на похороны тебе от завода полагается. Вот ведь злая какая у тебя мамка…
Плачет.
АНДРЕЙ . Наваждение. Вот точно, наваждение чертово! Спроси меня сейчас – как? Почему? Из – за чего вышло? Не отвечу, хоть расстреляй – не отвечу. Она ж даже не такая и красавица, присмотреться если… Таких сотни, может, по улицам ходят! А зла зато в ней… У ста бандеровцев столько не набрется. Может, у двухсот наберется.
ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА. Так , сынок, так…
АНДРЕЙ . Ну, аукнется ей. Ох, аукнется, погорит еще в аду – то… Я ж ведь – ты представляешь чего? – еще ведь и дочку ее усыновлять хотел. Вот мулак – то, подумай только! Думал ведь, моя, от меня! Понимаешь, мамуль? От меня!
ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА . Да как же… подожди, дак вы… Как же? Когда успели – то вы?.. Что же ты…
АНДРЕЙ . Да вот так! Дурак был, говорю же тебе… Влюбился раз, дак как олигофрен ведь становишься. Какую только фигню сам себе не придумаешь…
ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА. Дела… Ну, бойкая девка… Ну, симуляторша… И земля ведь носит, не проваливается под ней!
АНДРЕЙ . А то! Вот же до чего дошел, даже сходство там какое – то находил, в Аленке… ну, с собой, в смысле! Вот дурачина у тебя сынок, а, мамуль?
ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА . Ну что ж – дурачина… Раз такая баба бессовестная. Раз нет представления совсем у нее…
АНДРЕЙ . Ну, теперь все! Покончено! Кресла!!! Кресла мы сейчас по периметру… Не родился еще человек, который мою мамульку победить может!
Катит кресла.
ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА . Андрюш… Ты не ругайся только сразу, ага? Фотографию у отца на памятнике…
АНДРЕЙ . Что?
ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА . Фотографию, говорю… разбили хулиганы какие – то. Давно, видно, уже. Кому уж помешал батянька наш… И вот разбили, ироды. Без лица он теперь стал.
Андрей. Не переживет красавец наш. Нет, не переживет. Он – да вдруг без лица.
ВАЛЕНТИНА ЕВГЕНЬЕВНА. Дак вот я думаю – то чего. Эта, прости Господи, вдовушка, не соберется почем зря, а он год, считай, лежит неприкаянный… Ни имени, ни зравствуйте тебе… Съездим, может, заменим?
Пауза.