Феминистки

Алексей Логачев

ФЕМИНИСТКИ
комедия в одном действии

ДЕЙСТВУЮТ:

Зина Колтушкина  уборщицы
Нина Втыканова   коммерческого банка “Кристаллис”
Виктор охранник
Сергей Петрович  управляющий

Слышал однажды где-то байку. Там рассказывается о воробье или еще о какой-то птице, которая долго-долго сидела в клетке на птичем рынке.  Никто ее не покупал. И вот однажды молодая мамочка решила купить своей дочке эту живую игрушку. Расплатилась с продавцом, и тот стал вынимать птичку из клетки. Когда передавал ее в руки женщине, птица вырвалась и вспорхнула вверх. Обалдев от неожиданно свалившейся на нее свободы, она начала метаться влево-вправо-влево-вправо. Потом вдруг неожиданно со всего маху спикировала вниз и разбилась об асфальт.
Правда это или нет, не знаю. За что купил, за то и продаю. Сам не видел, врать не буду.
Кстати, тебе случайно валюту не надо обменять? Слушай, мне надо срочно. Давай в банк зайдем. Тут недалеко. “Кристаллис” называется, я там всегда баксы покупаю. Поздно только уже, блин. Добежим? Может успеем еще.
Фу-у-у-у… Не успели… Ладно, доживу до завтра.  Что? Ты чего? Пойдем, чего стоишь? Уборщицы понравились? Да шучу-шучу… Неблагодарная у них работка, да? ******************************************

Зина. Все Нинок, кончай работу! Кончай работу, тебе говорят! Хватит! Алес! Гитлер капут!
Нина. Чего?
Зина. Ничего! Перекур, говорю! Нам че, больше всех надо? Спазаранки спины не разгибаю! Петрович думает она у меня че казенная? Все, Нинок! Хватит, я сказала, не слышишь, чтоли?
Нина. Да ты че, Зин?
Зина. Через плечо! Хочу воспользоваться своим правом на отдых. Есть оно у меня. Конституцией гарантировано! Вовой Путиным.
Нина. Зин, чего ты начинаешь? Может домоем, а? Немного же осталось. А то Сергей Петрович придет, начнет..
Зина. Да че мне твой Сергей Петрович? Ну придет? Ну начнет? И чего? Пускай приходит!
Нина. Орать опять начнет.
Зина. Пусть попробует! Поору я ему. По харе пару раз тряпкой мокрой тресну, будет знать!
Нина. Да ладно…
Зина. Че думаешь, слабо? Ничего не слабо! В конце рабочего дня я Шварцнегера со Сталоном вместе, с землей сравняю. На часы посмотри! Сколько времени?
Нина. (смотрит на часы в вестибюле) Шесть доходит. Зин, ну немножко осталось!
Зина. Вот-вот! Время шесть доходит, все уж дома жопы в креслах греют, а мы здесь говно ихнее допоздна убираем! Все ушли уже! Все! Кассиры, электрики. Про толстосумов этих (показывает на верхние этажи) я вообще молчу. Те самые первые отчалили! Задница небось заболела весь день на стуле-то! Геморрой взыграл сразу помчались! Во работка! Брики не успевают новые покупать. Того и гляди протрут дыру на заднице-то. У этого козла Киреева, например,простименяхоспади, за год пять пар штанов сменилась!
Нина…
Зина.(перебивает) Че? Да, слежу! Обидно потому, что, Нин. Ей-богу, обидно. Приходит сюда на работу очкарик тощий, без квартиры, без машины – через полгода уже морда в марседес не пролазит! А я каждый месяц худею на три килограмма. Скоро в скважину замочную со свистом буду пролетать. Тряпку уже выжать сил не хватает. А охранники где? Где охранники? Где эти гориллы в пиджаках? Чья сегодня смена?
Нина. Витькина вроде…
Зина. Ну и где он?
Нина. Я че с ним живу?
Зина. Пиво небось где-нить у ларька трескает, скотина. Конечно, нас-то с тобой чего охранять? Мы на доллары не похожи! Никакого уважения. Мимо столько народу каждый день проходит, хоть один бы здрасьте сказал! А похаркать-то на лестнице все любят! Вот
не походим мы пару дней на работу, че будет?
Нина. Ниче. Уволят, да новых найдут.
Зина. Найдут. Ага! Щас! Кого найдут? Дур-то таких как мы с тобой мало за такую зарплату задницу выше головы задирать, да унитазы шлифовать! Все хорош! (садится на диван, достает сигареты)  зажигалка есть у тебя?
Нина. (испугавшись) Зин, ты че?
Зина. Че опять те не нравится?
Нина. Ты же в спецухе!
Зина. И че?
Нина. Чистый диван!
Зина. А я грязная, что ли?
Нина. Спецуха грязная!
Зина. И че теперь? Не садится? Диван для всех поставлен. Хочу-сижу. Зажигалка, спрашиваю, есть?
Нина. Нету.
Зина. (порывшись в карманах)  Нашла
Нина. Зин, здесь нельзя курить!
Зина. Это им нельзя! А нам можно. Мы убираем – нам можно.
Нина. Прекрати! Вдруг Сергей Петрович войдет…
Зина. Заколебала ты меня уже, Нин. «Сергейпетровичсергейпетровичсергейпетрович». Замучила уже своим Сергей Петровичем.
Нина. Увидит-вставит ведь по первое число.
Зина. Я ему швабру в жопу вставлю! Пусть только появится.
Нина. Крутая стала, да?
Зина. Подкрученная!
Нина. Давай домоем и все! Тут делов то!
ПАУЗА.
Зина. Давай перекурим.
Нина. И доделаем потом?
Зина. Угу.
Нина. Может на улицу хоть выйдем.
Зина. Щас!
Нина. Там хоть воздух!
Зина. Знаю я твой воздух. Мудака этого, простименяхосподи, все боишься. Из принципа не пойду никуда. На сигарету-то.  Пауза. Садись, че ты? В ногах правды нет. Или ты диван не хочешь пачкать?
Нина. Не хочу!
Зина. Петрович обругает?
Нина. Может, хватит, а, Зин?
Зина. Садись, говорю.
Нина. Я постою.
Зина. Ну стой.
Курят.
Зина. Щас ведра сольем и пойдем домой.
Нина. Не домыли же!
Зина. Нин, я не пойму, у нас тут че? Субботник? Субботники закончились пятнадцать лет назад. Все. У нас рабочий день нормирован. С восьми до пяти. И ни минутой больше. Сколько там времени? Седьмой час. Позолотит Петрович ручку – буду работать. Нет – пошел на хрен.
Нина. Зина, ну орать же будет!
Зина. А я че, овечка Долли чтоль? За себя смогу постоять, не думай. Лезгинку перед этим ушлепком, простименяхосподи, танцевать не собираюсь. Хватит. Натанцевалась. Орать он будет. Я тоже орать умею.
Нина. Зин, не надо! Давай домоем! Чуть-чуть же!
Зина. После пяти вечера к ведру больше не прикасаюсь. Только за сто баксов.
Нина. Уволят же тебя! И меня заодно.
Зина. Не уволят.
Нина. Уволят! Ты что, Петровича нашего не знаешь?
Зина. Знаю я этого мудозвона, простименяхосподи, лучше тебя!
Нина. Ну Зин!
Зина молчит.
Нина. Зина! Домоем, а?
Зина. Затрахала уже!«давайдомоемдавайдомоемсергейпетровичдавайдомоемдавайдомоем» Еще слова знаешь какие-нибудь? Тебе надо ты и мой!
Нина. Ну и буду!
Зина. Ну и мой!
Нина. И буду! (встала, начала мыть полы) Мне проблемы не нужны. Ты ищешь на свою талию приключений, а мне не надо. Меня не втягивай. Одурела совсем!
Зина. Спасибо, Нин!
Нина. Пожалуйста.
Зина. Угу…Спасибо…
Нина. Пожалуйста.
Пауза. Нина моет, Зина сидит в кресле.
Зина. Лучшая подруга, елы-палы! Я тут, понимаешь, за права наши борюсь, а она!
Нина. Да какие права? Мне ребенка кормить!
Зина. А мне кого? Жеребенка? У меня между прочим двое.
Нина. О них вот хоть подумай!
Нина старательно моет полы, Зина сидит в кресле.
Зина. Нин! Нина! (та не отвечает) Ну и дура! Эх ты! Тебя каждый день с грязью смешивают…
Нина. Никто меня не смешивает.
Зина. Еще как смешивают! А мордой в дерьмо тыкать будут также будешь молчать? (Нина молчит) Во-во. Я про это и говорю. (Нина молчит, моет полы). А Петрович тебя будет в кабинете у себя трахать – никому не скажешь? Полы потом пойдешь домывать?
Нина. Да пошла ты!
Зина. Права свои знать надо и за них бороться.
Нина. Да какие права, ешкин конь? Пинком под зад тебя с лестницы спустят и вся борьба!
Зина. Тьфу ты! Нин, ну я же как лучше хочу! Хочу чтоб считались с нами.
Нина. Зина, здесь никто с тобой считаться не будет. У Петровича разговор короткий. Помнишь, как он Райку уволил. Ни за что практически! Подумаешь, тряпкой штанину ему испачкала. Не нарочно же она. Чего он подкрался к ней как партизан? Она его не заметила просто. Полчаса на коленках перед ним ползала! И чего? Уволил за милую душу.
Зина. А нечего было на коленях, как ты говоришь, ползать. Гордость иметь надо. Не ползала бы, ее бы не уволили. Начала вокруг него бегать, как на пожаре «Ой, простите Сергей Петрович туда-сюда, не хотела, ой, Сергей Петрович…».
Нина. А ты бы что стала делать?
Зина. Что-что? Сказала бы нечего ходить, когда я здесь полы драю. Извинилась бы себе под нос для приличия, да мыла бы дальше. А она начала перед ним на задних ластах бегать. А кто не прав то был? Она чтоли?
Нина. Он конечно.
Зина. Ну и че она дура оправдываться начала?
Нина. Испугалась.
Зина. А не надо бояться. Они, видишь ли, по работе тут по коридорам расхаживают. Я тоже на работе. На такой же работе, как они. Идут как по проспекту. Ничего не вижу, ничего не слышу. А мы всех должны увидеть. Раком кверху стоя. У меня на заднице глаз нету. Может еще смирно становиться перед всеми кто в пиджаках тут вышагивает? Нет уж. Много чести. Вот так надо с ними разговаривать.
Нина. Это ты задним умом такая храбрая.
Зина. У меня заднего ума нет. И переднего тоже. Верхним умом думать надо. Нина, ты пойми: с этими сергейпетровичами, с ними как с собаками дворовыми, простименяхосподи. Если боишься их – они тебя лают-кусают. Не боишься – сами тебя боятся.
Нина. Да никто тебя не будет боятся, Зин.
Зина. Будут скоро. Вот увидишь…
Нина. Как ты книжку трудовую из помойного ведра будешь доставать увижу. И как с работы тебя попрут
Зина. Не попрут. А попрут – так и хрен чай с ней. Насрать в конце концов на эту работу сто куч. Мне, между прочим, один знакомый на повышение предложил идти.
Нина. Куды? На какое еще повышение?
Зина. На такое.
Нина. И куды?
Зина. В туалет общественный, билеты продавать. Во работа! Не то что здесь.
Нина. Тоже мне повышение! Вали куда хочешь, а меня и здесь неплохо кормят.
Зина. Всем ты довольна здесь, да Нин?
Нина. Всем!
Зина. Все тебя устраивает?
Нина. Все! Чудом здесь работу нашла. Шутка ли сказать: в банке работаю! В коммерческом! Это тебе не бык поссал. Звучит.
Зина. Полотершей.
Нина. Пусть. Мамы разные нужны, мамы разные важны. Не ценишь ты, Зинаида, что у тебя есть. Скажи спасибо, не в гастрономе и не в рыгаловке какой-нибудь работаешь. На зарплату любишь пенять, а там-то зарплаты на порядок ниже, чем здесь. Так что я эту работу терять не хочу. По гроб жизни тут буду. До пенсии уж точно. А ты, если тебе так  надо, можешь с мелочью возиться скока влезет.
ПАУЗА. Зина сидит на диване, Нина моет пол.
Зина. Всех скоро в бараний рог крутить буду. Всех.