Что день грядущий

АНТОН   ЧЕХОВ

«ЧТО  ДЕНЬ  ГРЯДУЩИЙ  МНЕ  ГОТОВИТ?»

пьеса  Алексея Литвина
по мотивам «Рассказа неизвестного человека»
в двух действиях.

Москва, Белгород 1997-2001г.

Действующие лица: ******************************************

ОРЛОВ ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ  -  Петербургский чиновник с холодным,
потертым  и неприятным лицом.
Картежник.

НЕИЗВЕСТНЫЙ                              -  Степан, его лакей.

ПОЛЯ                                                  -  его горничная, хорошо упитанная,
избалованная тварь.

ЗИНАИДА ФЕДОРОВНА КРАСНОВСКАЯ    -  на вид не более 25 лет,
Белое лицо, с мягкими
линиями.

КРАСНОВСКИЙ                               -  ее муж, офицер тайной полиции.

ПЕКАРСКИЙ                                     -  гость, лет сорока пяти, лицо
серьезное, как у греческого
философа.

КУКУШКИН                                      – гость, толстое пухлое туловище,
с маленьким, худощавым лицом.

ГРУЗИН                                                – сын генерала, подслеповатый
блондин  в золотых очках.

СОНЯ                                                    -  дочь Зинаиды Федоровны,
появляющаяся на свет, в день,
смерти матери. В финале ей 3 года.

ДЕЙСТВИЕ  ПЕРВОЕ:                                         «ПЕТЕРБУРГ»

КАРТИНА ПЕРВАЯ

//  Не очень сильно освещенный кабинет господина Красновского. Он  – за столом. Перед ним на стуле сидит Неизвестный.  //

П  А  У  З  А

КРАСНОВСКИЙ:  Ну?

НЕИЗВЕСТНЫЙ:  А скажите, – почему выбор пал именно на меня?

П  А  У  З  А

КРАСНОВСКИЙ:  Мне не положено посвящать людей в маленькие тайны нашего ремесла, но вам… так и быть, я скажу.  Во-первых, вы дворянин, во-вторых, – вы образованный человек, и, в третьих, – вы отставной лейтенант нашего флота.

НЕИЗВЕСТНЫЙ:  Этот послужной список, имеют не мало людей в Петербурге.

КРАСНОВСКИЙ: Вы правы.

НЕИЗВЕСТНЫЙ: Так значит, что-то еще?

П  А  У  З  А

КРАСНОВСКИЙ:  Ну, допустим то, что несколько дней назад у вас началась чахотка.

НЕИЗВЕСТНЫЙ: /крайне удивленно/  Вам даже это известно?

КРАСНОВСКИЙ: Нам известно многое. Но главное, что нам известно, это то, что Вас давно раздражает обыкновенная обывательская жизнь, и что Вам давно хочется душевного покоя, здоровья, сытости и хорошего воздуха. Я не уверен, но думаю, не ошибусь, если скажу, что Вам каждый день снятся горы, море, женщины и прекрасная музыка.

НЕИЗВЕСТНЫЙ: Вы способны даже проникать в сны?

КРАСНОВСКИЙ:  Ну не преувеличивайте наши скромные возможности.

П  А  У  З  А

НЕИЗВЕСТНВЙ: Поразительно!

КРАСНОВСКИЙ: Вы о чем?

НЕИЗВЕСТНЫЙ: Да, нет , так… Ни о чем!

КРАСНОВСКИЙ: А все-таки?

НЕИЗВЕСТНЫЙ: А если я скажу, что я хочу жениться, уехать из Петербурга и посвятить себя литературе?

КРАСНОВСКИЙ:  Это будет не правдой! Потому что вы крамольник!
Вы и ваши товарищи! И мы знаем ваши настроения! И вы их знаете!! Так что не будем терять времени!!!

П А У З А

Чаю?

НЕИЗВЕСТНЫЙ:  Нет.

П  А  У  З  А

Хорошо. Изложите, пожалуйста, суть дела.

КРАСНОВСКИЙ:  Значит, вы согласны?

НЕИЗВЕСТНЫЙ:  Ну… вроде как…

КРАСНОВСКИЙ:   Хорошо. / Не сразу./  По причинам, о которых теперь не время говорить подробно, вы должны будете поступить в лакеи к одному  петербургскому чиновнику, по фамилии Орлов.

НЕИЗВЕСТНЫЙ:  Орлов!?

КРАСНОВСКИЙ: Да. Но не к самому Орлову, – известнейшему государственному человеку, а к его сыну – Георгию Ивановичу, в возрасте тридцати пяти лет.

НЕИЗВЕСТНЫЙ:  Он тоже представляет для вас интерес?

КРАСНОВСКИЙ:  В общем, – нет.  А вот его отца, мы считаем серьезным врагом своего дела, и расчитываем, что, живя у его сына, вы, – по разговорам, которые услышите, по бумагам и запискам, какие будете находить у него на столе, в подробностях изучите планы и намерения  его отца.

П  А  У  З  А

НЕИЗВЕСТНЫЙ: Это все?

КРАСНОВСКИЙ: Пока все.

НЕИЗВЕСТНЫЙ: Пока?

КРАСНОВСКИЙ: Пока.

НЕИЗВЕСТНЫЙ: Мне все-таки хотелось бы знать возможные перспективы.

КРАСНОВСКИЙ: Перестаньте! Вы человек военный!

НЕИЗВЕСТНЫЙ: В прошлом.

КРАСНОВСКИЙ:  Ну, не в таком далеком!

НЕИЗВЕСТНЫЙ:  Куда вы клоните?

КРАСНОВСКИЙ:  Никто не будет заставлять вас делать что-то, что могло бы запятнать вашу честь подданного Его Величества!

П  А  У  З  А

НЕИЗВЕСТНЫЙ: И как долго мне пребывать в лакеях?

КРАСНОВСКИЙ:  Как только узнаете все подробности, касающиеся угрозы нашему Отечеству.

П  А  У  З  А

НЕИЗВЕСТНЫЙ: А моя внешность Вас не смущает?

КРАСНОВСКИЙ:  Петербург – не Испания! Наружность мужчин здесь не имеет большого значения даже в любовных делах и нужна только представительным кучерам и лакеям.

НЕИЗВЕСТНЫЙ:  Красивый разворот! Как я должен вам докладывать о  результатах своей работы?

КРАСНОВСКИЙ: Об этом не беспокойтесь. У нас на этот счет большой опыт. Итак, как это не смешно и даже дико прозвучит, – постарайтесь не видеть для себя ничего унизительного в том, что вам придется большую часть времени проводить в лакейском фраке, стоя около двери.

НЕИЗВЕСТНЫЙ: Я постараюсь, хотя не уверен, что у меня получится.

КРАСНОВСКИЙ: Все у тебя получится, Степан!

НЕИЗВЕСТНЫЙ: /Крайне удивленно/  СТЕПАН!?!

КРАСНОВСКИЙ: Степан!!! Сте – пан!

/ з а т е м н е н и е /

К А Р Т И Н А   В Т О Р А Я

// Дом Орлова. Очень много книг. 11 часов утра. Орлов просыпается. Звонит в колокольчик. Появляется Степан. Долгая молчаливая сцена умывания. Степан изредка покашливает. //

ОРЛОВ: У тебя что, чахотка?

СТЕПАН: Не знаю, Георгий Иванович.

//П А У З А. Орлов тщательно вытирается, изучая «нового лакея»//

ОРЛОВ:  Тебе сниться что-нибудь?

СТЕПАН:  Мне?

ОРЛОВ:  Тебе, тебе…

СТЕПАН: /Не сразу./ Венеция… Горы, женщины, музыка, море… Я же на флоте служил, понимаете? Фрак?

ОРЛОВ: Нет. Мундир.

//П А У З А. Идет сцена тщательного одевания.//

СТЕПАН: Удивляюсь, я вам, Георгий Иванович! Как вы с такой необыкновенной быстротой читаете? Столько книг, и на трех языках!! Сами привозите каждый день, да еще из магазинов присылают! И, философия, и французские романы, и политическая экономия, и финансы, и новые поэты, – и все прочитывается с одинаковой быстротой и с одним и тем же ироническим выражением глаз!

ОРЛОВ: А ты заметил?

СТЕПАН: Да как такое не заметить!

// Входит Поля с подносом: кофе, свежие газеты, сухарики. Ставит все на стол.//

ПОЛЯ: Пожалуйте, Георгий Иванович!

// Орлов подходит к столу и садится.//

ОРЛОВ: У нас в комнатах чем-то воняет.

СТЕПАН: /Не сразу./ Нет. Воздух чист.

ОРЛОВ: А я говорю, что воняет!

СТЕПАН: Я каждый день отворяю форточки.

ОРЛОВ: Не рассуждай, болван!!

ПОЛЯ: /Зная хозяина лучше./ А в самом деле, какой дурной запах! Откуда бы это? Степан! Отвори в гостиной форточки и затопи камин. / Шипит пульвелизатором./

// П А У З А. Орлов пьет кофе и просматривает газеты. Поля и Степан у дверей.//

ОРЛОВ: /читает/ « Петербург – не Италия, наружность мужчин здесь не имеет большого значения даже в любовных делах и нужна только представительным кучерам и лакеям. / Усмехается, глядя на Степана. Поля тоже смеется./  Перо, бумагу.

// Поля подает письменный прибор. П А У З А. Орлов что-то пишет, грызя сухарик. Заканчивает, встает, берет кожаный портфель и подходит к Степану.//

Ты поедешь на Знаменскую и отдашь это письмо Зинаиде Федоровне Красновской в собственные руки. Но сначала, спроси у швейцара, не вернулся ли муж, то есть господин Красновский. Если он вернулся, то письма не отдавай и поезжай назад. В случае, если она спросит, если кто у меня, то скажи ей, что с восьми часов у меня сидят три каких-то господина и что-то пишут. / Отдает письмо и уходит./

ПОЛЯ: /Не сразу, убирая со стола, пародирует сцену передачи письма./ Зинаида Федоровна дома? /Меняет голос на писк./ Это я! /Опять меняет голос./ Письмо от Георгия Ивановича. /Пищит./ Кланяйтесь и благодарите! Есть кто-нибудь у Георгия Ивановича? /Меняет голос./ Какие-то три господина, что-то пишут. /Пищит./ Кланяйтесь и благодарите!

СТЕПАН: Поля, скажите, почему вы меня возненавидели? Причем с первого дня! Что вас так раздрожает!? Моя неумелость, моя нелакейская наружность, моя болезнь? Что? Ответьте?! Или то, что я не ворую вместе с вами, или не изъявляю никакого желания стать вашим любовником?! Это вас оскарбляет!?!

ПОЛЯ: Вы чужой человек.

П А У З А

СТЕПАН: /Одевается, чтобы идти./ Поля, вы в бога веруете?

ПОЛЯ: /Продолжая убирать «завтрак»./ А то, как же?

СТЕПАН:  Стало быть, вы веруете, – что будет Страшный Суд и что мы дадим ответ богу за каждый свой дурной поступок?

ПОЛЯ: Ты опять не давал мне спать!

СТЕПАН: Я?

ПОЛЯ: Ты! В больнице тебе лежать, а не у господ служить!

СТЕПАН: /Уходя./ Поля, когда я смотрю  на ваши сытые и холодные глаза, я понимаю, что у Вашей цельной, вполне законченной натуры нет ни бога, ни совести, ни законов, и что если бы мне понадобилось кого-то убить, что-то поджечь или украсть, то за деньги я не мог бы найти лучшего сообщника, чем вы! /Уходит./

ПОЛЯ: /В дверь./ Вы не человек, а нечто стоящее неизмеримо ниже!!!

/П А У З А. Возвращается к столу, достает пудреницу, садится на стол
и начинает красится, напевая./

«Что день грядущий мне готовит?»

з а т е м н е н и е

КАРТИНА   ТРЕТЬЯ:

// Тот же дом. Около 11 часов. Степан у окна изучает почту. Звонок в дверь. Степан оставляет свое «занятие» и идет открывать. Входит Красновская.//

ЗИНА: Георгий Иванович встал?

/Степан не успел ответить, как Красновская прошла к кровати Орлова. В дверях появляется Поля с двумя огромными чемоданами./

ПОЛЯ: Это Зинаида Федоровна! Вот мы какие!!

// Орлов просыпается и долго не может понять, что происходит.//

ЗИНА: Степан, дайте же Георгию Ивановичу одеться!

// Орлов сел на кровати весь в смущении. Красновская подошла к столу и налила себе кофе. П А У З А. Орлов одевается с очень глупым видом.//