Что день грядущий

ОРЛОВ: Если мы с вами различно думаем о каком-нибудь предмете, то это не означает, что я вам не верю. Пусть вы правы, но волноваться все-таки не следует. Вообще, признаться, я не ожидал, что мое маленькое хозяйство будет причинять вам столько серьезных забот и волнений. Пропала золотая монета, ну, и бог с ней, возьмите у меня их хоть сотню, но менять порядок, брать с улицы новую горничную, ждать, когда она привыкнет – все это длинно, скучно, и не в моем характере. Теперешняя наша горничная, быть может имеет слабость к перчаткам и платкам, но зато она вполне прилична, дисциплинированна и не визжит, когда ее щиплет Кукушкин.

ЗИНА: Одним словом, вы не можете с ней расстаться… Так и скажите!

ОРЛОВ: Вы ревнуете?

ЗИНА: Да, я ревную!!

ОРЛОВ: Благодарю!

ЗИНА: Да, я ревную! Нет, это не ревность, а что-то хуже! Я затрудняюсь назвать!! Вы, мужчины, бываете так гадки! Это ужасно!

ОРЛОВ: Ничего я не вижу здесь ужасного.

ЗИНА: Я не видела, не знаю, но говорят, что вы, мужчины, еще в детстве начинаете с горничными… и потом уже по привычке не чувствуете никакого отвращения… Я даже читала…  Жорж, ты, конечно, прав – в самом деле, я сегодня не в духе. Но ты пойми, я не могу иначе. Она мне противна, я ее боюсь! Мне тяжело ее видеть.

ОРЛОВ: Неужели нельзя быть выше этих мелочей? Ведь ничего нет проще6 не замечайте ее, и она не будет вам противна, и не понадобится вам из пустяка делать целую драму. Все. Я ухожу. Поля!

//Уходит в другую комнату одеваться. Появляется Поля и идет за ним.//

П А У З А

СТЕПАН: /Зине./ Если бы Грузин или Пекарский, или даже Кукушкин попросили бы его рассчитать Полю, то он сделал бы это без малейшего колебания. // Поднимает поднос и уходит.//

П А У З А

//Входит не одетый Орлов с книгами и разваливается читать./

ЗИНА: Почему же вы остались? Почему? Вы привыкли по вечерам не сидеть дома, и я не хочу, чтобы вы ради меня изменяли вашим привычкам. Поезжайте, пожалуйста, если не хотите, чтобы я чувствовала себя виноватой.
ОРЛОВ: А разве вас винит кто-нибудь?

// П А У З А.  Зина устраивается у ног Орлова. Степан входит и забирает остатки обеда. Уходит, но дверь не закрывает и слушает весь разговор.//

ЗИНА: Вы читаете? Знаете, Жорж, в чем еще тайна вашего успеха? Вы очень образованны и умны. Это у вас какая книга? /П А У З А./ Я хотела что-то сказать вам… Сказать? Вы пожалуй, станете смеяться и назовете это самообольщением. Видите ли, мне ужасно, ужасно хочется думать, что вы сегодня остались дома ради меня… Чтобы этот вечер провести вместе. Да? Можно так думать?

ОРЛОВ: Думайте. Истинно счастливый человек тот, кто думает не только о том, что есть, но даже и о том, чего нет.

ЗИНА: То есть вы хотите сказать, что счастливые люди живут воображением? Да, это правда. Я люблю по вечерам сидеть в вашем кабинете и уноситься мыслями далеко, далеко… Приятно бывает помечтать. Давайте, Жорж, мечтать вслух!

ОРЛОВ: Я этой науки никогда не проходил.

ЗИНА: Вы не в духе? Скажите- от чего? Когда вы бываете такой, я боюсь. Не поймешь, голова у вас болит или вы сердитесь на меня… П А У З А  Отчего вы переменились? Отчего вы не бываете так нежны и веселы, как прежде? Прожила я у вас почти месяц, но мне кажется, мы еще не начинали жить и ни о чем еще не поговорили, как следует. Вы всякий раз отвечаете мне шуточками или холодно, или длинно, как учитель. И в шуточках ваших, что-то холодно… Отчего вы перестали со мной говорить серьезно?

ОРЛОВ: Я всегда говорю серьезно.

ЗИНА: Ну, вот давайте говорить! Ради бога, Жорж… Давайте?

ОРЛОВ: Давайте. Но о чем?

ЗИНА: Будем говорить о нашей жизни, о будущем… Я все строю планы жизни, все строю… И мне так хорошо! Жорж, я начну с вопроса: когда вы оставите свою службу?

ОРЛОВ: Это зачем же?

ЗИНА: С вашими взглядами нельзя служить. Вы там не на месте.

ОРЛОВ: Мои взгляды? По убеждениям и по натуре я обыкновенный чиновник. Вы принимаете меня за кого-то другого, смею вас уверить.

ЗИНА: Опять шуточки, Жорж!

ОРЛОВ: Нисколько. Служба не удовлетворяет меня, быть может, но все же для меня она лучше, чем что-нибудь другое. Там я привык, там люди такие же как я, там я не лишний, во всяком случае, и чувствую себя сносно.

ЗИНА: А мне кажется, вы ненавидите службу, и вам она претит.

ОРЛОВ: Да? Если я подам в отставку, стану мечтать в слух и унесусь в мир иной, то, вы думаете, этот мир будет мне менее ненавистен, чем служба?

ЗИНА: Чтобы противоречить мне, вы готовы даже клеветать на себя. Я жалею, что начала этот разговор.

ОРЛОВ: Что же вы сердитесь? Ведь я не сержусь, что вы не служите. Каждый живет, как хочет.

ЗИНА: Да разве вы живете, как хотите? Разве вы свободны? Писать всю жизнь бумаги, которые противны вашим убеждениям, подчиняться, поздравлять начальство с Новым годом, потом карты, карты и карты, а главное, служить порядкам, которые не могут быть вам симпатичны, – нет, Жорж, нет! Не шутите так грубо. Это ужасно. Вы идейный человек и должны служить только идее.

ОРЛОВ: Право, вы принимаете меня за кого-то другого.

ЗИНА: Скажите просто, что вы не хотите со мной говорить. Я вам противна, вот и все!

ОРЛОВ: Вот что, моя милая, вы сами изволили заметить, человек я умный и образованный, а ученого учить – только портить. Все идеи, малые и великие, которые вы имеете в виду, называя меня идейным человеком, мне хорошо известны. Стало быть, если службу и карты я предпочитаю этим идеям, то, вероятно, имею на то основание. Это раз! Во-вторых, вы, насколько мне известно, никогда не служили и суждения свои о государственной службе можете черпать только из анекдотов и плохих новостей. Поэтому нам не мешало бы условиться раз и навсегда не говорить о том, что нам давно уже известно, или о том, что не входит в круг нашей компетенции.

ЗИНА: Зачем вы так со мной говорите? Зачем? Жорж, опомнитесь ради бога! / Плачет./ Жорж, дорогой мой, я погибаю! / Опускается перед ним на колени./ Я измучилась, утомилась и не могу больше, не могу… В детстве, ненавистная, развратная мачеха, потом муж, а теперь вы…вы… Вы на мою безумную любовь отвечаете холодом и иронией… И эта страшная, наглая горничная!! Да,да, я вижу: я вам не жена, не друг, а женщина, которую вы не уважаете за то, что она стала вашей любовницей… Я убью себя!!

ОРЛОВ: Дорогая моя, вы меня не поняли, клянусь вам. Простите меня, умоляю вас! Я был не прав и ненавижу себя!

ЗИНА: Я оскорбляю вас своими жалобами и нытьем… Вы честный, великодушный… редкий человек, я сознаю это каждую минуту, но меня все дни мучила тоска…

ОРЛОВ: Только не плачьте, пожалуйста…

ЗИНА: Нет, нет… Я уже наплакалась.

ОРЛОВ: Что касается горничной, то завтра же ее не будет.

ЗИНА: Нет, она должна остаться, Жорж! Слышите!? Я уже не боюсь ее… Надо быть выше мелочей и не думать глупостей. Вы правы! Вы – редкий… необыкновенный человек.

ОРЛОВ: Дорогая, пойдемте спать, уже поздно!

ЗИНА: Да, да…

// Уходят в спальню. П А У З А.  Степан выходит из проема двери, подходит к двери куда ушли Зина с Орловым. Прислушивается
и вдруг резко идет к столу и начинает менять свечи в подсвечниках. Выходит Орлов, собирает книги. Степан сильно кашляет.//

ОРЛОВ: Вы больны? /Собирает книги./  Если вы больны, то зачем вы служите?

СТЕПАН: Чтобы не умереть с голода.

// В дверях появляется Поля. Останавливается в дверях лакейской с явным вызовом. П А У З А .//

ОРЛОВ: Как все это, в сущности, пакостно!!! /Уходит./

// Степан и Поля долго смотрят друг на друга.//

з а т е м н е н и е

КАРТИНА  СЕДЬМАЯ:

// Через несколько дней. Полдень. В доме Орлова. Входят Орлов в дорожном костюме, Зина и Поля. //

ОРЛОВ: Не хочется ехать, да не придумаешь отговорки. Надо ехать ничего не поделаешь.

ЗИНА: Надолго?

ОРЛОВ: Дней на пять.

ЗИНА: Прямо на Новый Год?!

ОРЛОВ: Только на государственной службе можно понять смысл жизни!

П А У З А

ЗИНА: Я, признаться, рада, что ты едешь. Развлечешься. Влюбишься в кого-нибудь дорогой и потом мне расскажешь. Я провожу тебя.

ОРЛОВ: Нет, не надо. Я уезжаю не в Америку и не на пять лет, а только всего на пять дней. // Обнимает ее, целует в лоб и в губы.// Будь умницей, не скучай без меня. Храни тебя, создатель.

ЗИНА: Прости мне наши недоразумения. Муж и жена не могут ссориться, если любят, а я люблю тебя до сумасшествия. Не забывай… Телеграфируй почаще и подробнее.

ОРЛОВ: Поля, выносите вещи. / Орлов и Поля уходят. ПАУЗА. Входит Степан./

СТЕПАН: Зинаида Федоровна, что будете на обед?

ЗИНА: Ничего. /Идет к себе. В дверях останавливается./ Нет! Буду суп и пирожки! /уходит./

// П А У З А. Возвращается Поля.//

ПОЛЯ:  /С восторгом./ Зажилась, пора и честь знать! Самой бы надо понимать…

/примеряет оставленные Зиной туфли. Степан сервирует стол. Из-за дверей слышен голос Зины:»Степан!» Степан уходит. Поля быстро берет еще флакон духов и с туфлями уходит в лакейскую. Появляется Зина и Степан. Зина явно не « в себе ». Подходит к столу и пытается сама налить суп. Руки у нее дрожат. Она падает в кресло. /

ЗИНА: Мое любимое черное платье! Какого? Нет, какого? Ведь это неслыханная дерзость! /Степан наливает суп. Возвращается Поля./

П А У З А

/пытаясь, есть суп./ Вы, Поля, можете выйти отсюда! Достаточно одного Степана.

ПОЛЯ: Ничего-с, постою-с!

ЗИНА: Незачем вам тут стоять. Вы уходите отсюда совсем… совсем!! Можете искать себе другое место. Сейчас же уходите!!

ПОЛЯ: Без приказания барина я не могу уйти. Они меня нанимали. Как они прикажут, так и будет.

ЗИНА: Я тоже приказываю вам! Я тут хозяйка!

ПОЛЯ: Может, вы и хозяйка, но рассчитать меня может только барин. Они меня нанимали.

ЗИНА: Вы не смеете оставаться здесь ни одной минуты! Вы воровка!! Слышите?! /Уходит к себе./

П А У З А

СТЕПАН: Да…

ПОЛЯ: Важная барыня, подумаешь! Если бы я захотела, давно такою же барыней была, да стыд есть! Посмотрим, кто из нас первая уйдет! Да!!!

/Уходит к себе. П А У З А. Степан подходит к двери, за которой слышен плач Зины. Дверь открывается, входит Зина./