Что день грядущий

ЗИНА: Мне все еще не верится. Знаете, когда долго путешествуешь и потом приедешь в отель, то все еще не верится, что уже не надо ехать. Так приятно легко вздохнуть!! // Хохочет как девочка.//

ОРЛОВ: / подходит к столу. Сам наливает кофе./ Вы мне простите… /берет газеты./ Читать за утренним кофе – это моя непобедимая привычка. Но я умею делать два дела разом: и читать, и слушать.

ЗИНА: Читайте, читайте… Ваши привычки и ваша свобода остануться при вас. Но  от чего у вас постная физиономия? Вы всегда бываете таким по утрам, или только сегодня? Вы мне не рады?

ОРЛОВ: Но я, признаюсь, немножко ошеломлен.

ЗИНА: Отчего? Вы имели время, приготовится к моему нашествию. Я каждый день угрожала вам!

ОРЛОВ: Да, но я не ожидал, что вы приведете вашу угрозу в исполнение именно сегодня.

ЗИНА: И, я сама не ожидала, но это лучше. Лучше мой друг! Вырвать больной зуб сразу – и конец!

ОРЛОВ: Да, конечно.

ЗИНА: Ах, милый мой! Все хорошо, что хорошо кончается, но прежде чем кончилось хорошо, сколько было горя. Вы не смотрите, что я смеюсь, я рада, счастлива, но мне плакать хочется больше, чем смеяться. Вчера я выдержала целую баталию. Только один бог знает, как мне было тяжело. Но я смеюсь, потому что мне не верится! Мне кажется, что сижу я с вами и пью кофе не на яву, а во сне. Муж давно уже подозревал меня, но избегал объяснений. Очень часто бывали ссоры, но в самый разгар их, он внезапно умолкал и уходил к себе в кабинет. Я же, чувствовала себя виноватой, ничтожной, не способной на смелый, серьезный шаг, и от этого с каждым днем все сильнее ненавидела себя и мужа и мучилась, как в аду. Но вчера, во время ссоры, когда он закричал плачущим голосом:» Когда же это кончится, боже мой!?» – и ушел к себе в кабинет, я погналась за ним, как кошка за мышью, и мешая ему затворить за собой дверь, крикнула, что ненавижу его всей душой. Тогда он впустил меня в кабинет, и я высказала ему все и призналась, что люблю другого, что этот другой  настоящий, самый законный муж, и что я считаю своим долгом совести сегодня же переехать к нему, ни смотря, ни на что, хотя бы в меня стреляли из пушек.

ОРЛОВ: В вас сильно бьется романтическая жилка.

КРАСНОВСКАЯ: /Глядя на Степана и Полю./ Да! Пока нервы мои были подняты, все шло прекрасно, но как только наступила ночь, я пала духом. Вы, Жорж, не верите в бога, а я немножко верую, и боюсь возмездия. Бог требует от нас терпения, великодушия, самопожертвования, а я вот отказываюсь терпеть и хочу устроить жизнь на свой лад. Хорошо ли это? А вдруг это с точки зрения бога, не хорошо? В два часа ночи муж вошел ко мне и говорит:» Вы не посмеете уйти! Пощадите меня!!! Ваше бегство может повредить мне по службе.!!!» Эти слова подействовали на меня грубо, я точно заржавела от них, подумала, что это уже начинается возмездие, и стала дрожать от страха и плакать. Мне казалось, что на меня начинает обваливаться потолок, что меня сейчас поведут в полицию, что вы меня разлюбите, – одним словом, бог знает что! Уйду думаю в монастырь или куда-нибудь в сиделки, откажусь от счастья, но тут вспоминаю, что вы меня любите, и что я не вправе распоряжаться собой без вашего ведома, и все у меня в голове начинает путаться, и я в отчаянии, не знаю, что думать и делать. Но взошло солнышко, и я опять повеселела. Дождалась утра и прикатила к Вам! Ах, как я замучилась, милый мой! Подряд две ночи не спала. Я утомлена и возбуждена. Мне хочется в одно и тоже время и спать и без конца говорить, и смеяться, и плакать, и ехать в ресторан, чтобы почувствовать себя на свободе!

ОРЛОВ: О, да.

ЗИНА: Нет выше блага, чем свобода! Ведь какая подумалась нелепость! Мы не даем никакой цены своему собственному мнению, даже если оно умно, но дорожим перед мнением разных глупцов. Я боялась чужого мнения до последней минуты, но только послушалась самое себя и решила жить по-своему. Глаза у меня открылись, я победила свой глупый страх и теперь счастлива и всем желаю такого счастья.

ОРЛОВ: О, да!

ЗИНА: Я думаю, надо переехать в новую квартиру, оклеить ее светлыми
обоями, купить лошадей и поехать путешествовать в Италию. Степан, найдите поскорей хорошего повара.

ОРЛОВ: Не следует торопиться с кухней. Надо сначала перебраться на новую квартиру. Поедемте завтракать в ресторан.

ЗИНА: С удовольствием!

// Начинают быстро собираться. П А У З А.//

ОРЛОВ: Понимаете, Зинаида Федоровна, я никогда не держал у себя ни кухни, ни лошадей. Я, в принципе, не люблю заводить у себя нечистоту. Степана и Полю я терплю у себя только по необходимости. Так называемый семейный очаг с его обыкновенными радостями и дрязгами ,оскорбляет мой вкус, как пошлость. В квартире порядочного, чистоплотного человека , как на военном корабле, не должно быть ничего лишнего – ни женщин, ни детей, ни тряпок, ни кухонной посуды… Поехали!!!

//Быстро уходит, за ним Зина. П А У З А. Поля и Степан смотрят друг на друга потрясенные.//

ПОЛЯ: /В телефон./ Господин Елисеев, пришлите нам икры, сыру, устриц, и … игральных карт. Благодарю Вас!

з а т е м н е н и е

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ:

// Тот же дом. Около десяти часов вечера. Степан  «что-то». Звонок в дверь. Степан открывает дверь. Входят Кукушкин, Грузин и Пекарский.//

КУКУШКИН:  / Шепотом./  И барыня дома?

СТЕПАН: Никак нет.

КУКУШКИН: А где же она, наш ангел?

СТЕПАН: Уехала на Петербургскую сторону к своей старой гувернантке.

/ Гости раздеваются, входит Орлов./

КУКУШКИН: / Орлову./ Честь имею поздравить! Желаю Вам плодиться и размножаться, аки кедры ливанские. /Смеется./

ГРУЗИН: Ба! Женские туыли, ковер, серая блуза! / Смеется./

КУКУШКИН: Чему посмеяхомся, тому и послужища!! // Все смеются и проходят в залу.//  Тише!! Здесь Маргарита мечтает о своем Фаусте!

ОРЛОВ: Прошу вас, господа!

// П А У З А.  Все содятся за карточный стол. Много вина. Степан зажигает свечи. //

ГРУЗИН:  Жоржиньке, для полноты семейного счастья остается, теперь завести только черешневый чубук и гитару.

// Общий смех. Раздаются карты. П А У З А. //

КУКУШКИН: Пас.

ПЕКАРСКИЙ: Я не понимаю, что собственно произошло? А как же муж?

ОРЛОВ: Не знаю.  Пас.

П А У З А

ПЕКАРСКИЙ: Вообще, извините, я вас обоих не понимаю. Одна пика! Вы могли влюбляться в друг друга и нарушать седьмую заповедь, сколько угодно, – это я понимаю. Да! Это мне понятно! Но зачем посвящать в свои тайны мужа. Разве это нужно?

ГРУЗИН: Пас!

ОРЛОВ: А разве это не все равно?

ПЕКАРСКИЙ: Гм…  Играем три пики! Так вот что я тебе скажу, друг мой любезный: если я когда-нибудь женюсь во второй раз, и тебе вздумается  наставить мне рога, то делай это так, чтобы я не заметил. // Делает ход.//
Гораздо честнее обманывать человека, чем портить ему порядок жизни и репутацию. Я понимаю. Вы оба думаете, что живе открыто, вы поступаете необыкновенно честно и либерально, но с этим… Как это называется?… С этим романтизмом согласиться я не могу.

// П А У З А, Орлов стукнул пальцами по столу и бросил карту.//

Я все-таки вас обоих понимаю. Ты не студент, и она не швейка. Оба вы люди со средствами. Полагаю, ты мог бы устроить для нее отдельную квартиру.

ОРЛОВ: Нет, не мог бы. Почитай-ка Тургенева!

// Грузин и Кукушкин кидают карты. //

ПЕКАРСКИЙ: Зачем мне его читать? Я его уже читал!

ОРЛОВ: Тургенев в своих произведениях учит, чтобы всякая возвышенная, честно мыслящая девица уходила с любимым мужчиной на край света и служила бы его идее. Край света – поэтическая вольность; весь свет со всеми своими краями помещается в квартире любимого мужчины. Поэтому, не жить с женщиной, которая тебя любит, в одной квартире – значит отказывать ей в ее высоком назначении и не разделять ее идеалов. Да, душа моя, Тургенев писал, а я вот теперь за него, – кашу расхлебывай!

// Во время диалога игра продолжается.//

ГРУЗИН: При чем тут Тургенев, не понимаю! А помните, Жоржинька, как он идет поздно вечером по Италии и вдруг слышит:/поет/ «vieni pensando a me seqretamente!» /переводит./ Приди тайком, думая обо мне!! А?! Хорошо!!!

ПЕКАРСКИЙ: Но ведь она не насильно к тебе переехала. Ты сам этого захотел.

ОРЛОВ: Ну, вот еще! Я не только не хотел, но даже не мог думать, что это когда-нибудь, случится! Когда она говорила, что переедет ко мне, то я думал, что она мило шутит. //Общий смех.// Я не мог этого хотеть! Я не Тургеневский герой, и если мне когда-нибудь понадобится освобождать Болгарию, то я не понуждаюся в дамском обществе. На любовь, я прежде всего смотрю как на потребность моего организма, низменную и враждебную моему духу: ее нужно удовлетворять с рассуждением или вообще отказаться от нее, иначе она внесет в твою жизнь такие же нечистые элементы, как и она сама. Чтобы она была наслаждением, а не мучением, я стараюсь ее делать красивой и обставлять ее множеством иллюзий. Я не поеду к женщине, если заранее не уверен, что она будет красива, увлекательна; и сам не поеду к ней, если я не в ударе. И лишь при таких условиях нам удается обмануть друг друга и нам кажется, что мы любим, и мы счастливы. // Идет новая раздача.//
Но могу ли я хотеть медных кастрюлей и нечесаной головы или чтобы меня видели, когда я не умыт и не в духе? Зинаида Федоровна в простоте сердца хочет заставить меня полюбить то, от чего я прятался всю свою жизнь. Она хочет чтобы у меня в квартире пахло кухней и судомойками! Ей нужно с шумом перебираться на другую квартиру, разъезжать на своих лошадях! Ей нужно считать мое белье и заботиться о моем здоровье! Ей нужно каждую минуту вмешиваться в мою личную жизнь и следить за каждым моим шагом, и в то же время искренно уверять, что мои привычки и свобода останутся при мне! Она убеждена, что мы, как молодожены, в самом скором времени совершим путешествие, то есть она хочет неотлучно находиться при мне и в купе, и в отелях, а между тем в дороге я люблю читать и терпеть не могу разговаривать.

ПЕКАРСКИЙ: А ты сделай ей внушение.