Александр Козырев «Страна поэтов»

Молодой критик: А я уж было подзабыл её черты. Впрочем, дай-ка я угадаю, о чём вы говорили. Ты, наверняка, спросил, почему она не приходит в партию, а она сказала что-то вроде: «Ой, знаешь, учёба всё время отнимает» (при этом он пародирует её интонации и манеру говорить). Так?
Горислав: Так.
Молодой критик (улыбаясь): А я сначала подумал, что ты встретил Иннокентия.
Горислав: Нет. Видел его как-то раз в толпе, мельком. Шёл куда-то всё той же походкой, целиком погрузившись в себя. Знаешь, первое время я всё боялся, что он что-нибудь с собой сделает. Этого я бы себе никогда не простил.
Молодой критик: Смею тебя уверить – такие даже для этого недостаточно сильны. Нет, он найдёт себе новую жертву, которой он будет плакаться в жилетку и питаться засчёт чужой нравственной силы.
Горислав: Злые слова. Хотя, ты прав, конечно. Жалея слабых, сам невольно начинаешь слабеть.
Молодой критик: Меня сейчас больше волнует Неприходько. Он, кажется, совсем раскис. Не может он пережить, что его кумир и учитель вряд ли когда-нибудь войдёт в список бессмертных имён. Что будет с партией? (Ждёт реакции Горислава, но тот молчит). Почему ты не отвечаешь?
Горислав: Прошёл год с моего появления в партии, и всё это время я думал, следует ли мне оставаться здесь.
Молодой критик: Куда же ты хотел направиться?
Горислав: Ну, этой страной мир не кончается. Где-то есть и другие.
Молодой критик: Да. Все верят, что лучше там, где нас нет, и что те края, где мы никогда не бывали – это рай земной. Ну, а здесь? Кто будет жить здесь, если не мы?

Из-за кулис, пошатываясь, выходит Неприходько. Он пьян. Молодые люди едва успевают его подхватить, не дав ему упасть, и усаживают на скамейку.

Неприходько: О, мальчики мои! Опора и подмога! Будущее!
Молодой критик: Что с Вами? Вам нехорошо?
Неприходько: Нехорошо. Нехорошо мне, ребятушки. Вот выпил немного. (Поднимает глаза к небу). Прости, Лукич. Хотели так, а оно видишь, как получилось. Всё прах. Всё зола. Вот так и я когда-нибудь… А что останется? (Озирается). Как что? Вот они! (Кладёт руки на плечи молодым людям). Подмога моя! Ребятушки! За них я спокоен. Только не бросайте… Не предавайте… Если не вы, то кто?…
Молодой критик (при этих словах смотрит на Горислава, и тот, не выдержав взгляда, отворачивается. Затем обращается к Неприходько): Вам нужно домой, отдохнуть, успокоиться. Позвольте, я Вас отведу.
(Аккуратно поднимает Неприходько с лавки).
Горислав: Тебе помочь?
Молодой критик: Не надо, справлюсь. Позвони вечером, если сочтёшь нужным. (Уходит, поддерживая Неприходько).

Горислав продолжает сидеть на скамейке, подняв глаза вверх и подставив лицо падающим листьям. Начинает мигать свет. Звучит пресловутый ритм ударных инструментов. В ротонде у микрофонной стойки появляется Аркадий в сопровождении танцоров.

Аркадий: Добрый день всем, кто с нами! Я, глава Новой поэтической партии, приглашаю всех, кто ещё не определился с выбором, присоединиться к нам прямо здесь и сейчас!
Пепел имён
В храме времён,
Новая сталь
Режет скрижаль,
В мраке всех лет
Новый рассвет,
Пробил наш час
Здесь и сейчас!

Свет гаснет и зажигается снова. Выйдя из ротонды, Аркадий спускается в парк и направляется за кулисы, но его останавливает оклик Горислава.

Аркадий (обернувшись): Ну, здравствуй, здравствуй, друг детства.
Горислав: Новая партия, значит. Глава, стало быть. Своим студентам так же лжёшь, как мне когда-то лгал о Вычурных? Кого ты теперь славишь?
Аркадий: Себя самого.
Горислав: Долго же ты к этому шёл. Тебе даже приходилось поклоняться козлам в галстуках! Что же в вас такого «нового»? Опять кричите о новаторстве? Не боишься, что и тебя сбросит с парохода современности какой-нибудь твой лучший ученик, и ты тоже окажешься в больнице, как Бивнев?
Аркадий: Чего ты раскричался? Ты, я вижу, тоже изменился. Надо же, у тебя прорезалось собственное мнение! Осуждаешь меня? Ну, а сам-то ты разве лучше? Ты целый год состоишь у Неприходько, а ведь для тебя стихи Псевдова – это так, «васильки-ромашки», «стрекозы-кузнечики». Ты такой же притворщик, как и я. Так что у нас много общего!
Горислав: Не смей! Не смей даже сравнивать меня с собой! Я никогда никому не лгал. Я был честен со всеми, кто мне дорог. И с тобой, и с… (Останавливается, боясь дать волю воспоминаниям, но Аркадий уже всё понял).
Аркадий: Ну же! Боишься теперь даже вслух произнести её имя? Ты, наверное, до сих пор думаешь, что она сбежала куда-нибудь в тёплые страны?
Горислав: Значит, я не сумел добиться её любви. Как бы там ни было, я желаю ей счастья. Пусть даже и без меня.
Аркадий (разразившись диким смехом): Бедный мальчик! Что ж, я не так жесток, как ты думаешь. Я открою тебе правду. Она действительно никогда тебя не любила и встречалась с тобой лишь из боязни, что ты выдашь её. А сбежала она тогда не к иной любви. Сбежала она, потому что я всё рассказал властям. (Ждёт реакции, но Горислав молчит, точно поражённый громом). Молчишь? А что, это мой гражданский долг – выдать того, кто обманывает и числится одновременно в двух партиях. Она надеялась, что успеет уйти. Но её арестовали в аэропорту. Суд был к ней не очень строг – её выслали из страны,  лишив всех средств и запретив появляться здесь под страхом тюремного заключения.
Горислав (накопив эмоцию, наконец, даёт ей выход): Ты лжёшь, негодяй! (Бьёт его в лицо так, что Аркадий теряет равновесие, и принимается пинать). Лжёшь!

Прибежавший дворник оттаскивает Горислава от Аркадия и удерживает его от попыток снова наброситься на противника.

Дворник: Оставь, парень, он того не стоит! Ей-богу, не стоит!
Аркадий (поднимаясь, вытирает разбитую губу):  Давай, изображай из себя бойца. Но я-то знаю, что ты мечтаешь при первой же возможности сбежать отсюда. Ведь ты, как и все здесь, тоже ищешь выгоды для себя самого.
Горислав (вырываясь): Пока есть такие, как ты, я никуда не уеду. Кто-то должен остановить вас и открыть людям глаза на истинное творчество.
Дворник (Аркадию): Ты бы шёл отсюда, пока тебе ещё не валяли.
Аркадий (усмехаясь): И пойду. А вы тут вдвоём разгребайте мусор! (Уходит).
Горислав (кричит ему вслед): Мы с тобой ещё встретимся! (Дворнику). Да не держи ты меня! (Высвобождается).
Дворник: Ишь, разбушевался! Горячий какой!
Горислав: Может, мне надо было закрыть на всё глаза? Со всем смириться? Как гласит изречение, ничто так не придаёт душевного спокойствия, как полное отсутствие собственного мнения.
Дворник:
От бед другого нет леченья,
Чем плыть покорно по теченью
И, покорившись воле волн,
Всецело им отдать свой чёлн.
Удивлён?
Горислав: Кто ты, старик? Ты всегда в этом парке, ты всё слышишь и видишь, ты всем всегда недоволен. Кто ты?
Дворник (откладывает метлу и садится на скамейку): Присядь. Когда-то и я был таким, как ты. Молодым поэтом с горячей душой, который мечтал изменить мир и был уверен, что он не сможет прожить и дня без моих стихов. Я прошёл и через Вычурных, и через Псевдова. Я сполна хлебнул и критики, и насмешек, и неудач. Я наслушался нравоучений о том, как и о чём следует правильно писать стихи. С одной стороны мне говорили о краткости и простоте, с другой – о новом стиле, о символах, о словесных головоломках. И я пришёл к выводу, что нет никакой поэзии. Нет и не может быть. Есть желание выразить себя – не более. Просто кому-то удаётся привлечь к себе внимание и добиться известности, а кому-то – нет. И вот эта кучка вышедших в люди всем заправляет. И пока это есть, никакое творчество не сможет родиться. И высокая поэзия будет лишь фантомом, химерой. Вот ты, например, можешь вывести универсальную формулу, подобрать определение, объяснить, наконец, что такое поэзия и как следует писать?
Горислав (выйдя на центр сцены):
Покуда думаешь о символе,
Напрасно пичкая строфу,
Слепые символы, что идолы,
Стих усыпляют наяву.
Покуда искренность не сгинула,
Разочарованной волной,
Пускай метафорами символы
Растопят холод неземной!
Для погибающей фантазии
Лапша останется лапшей,
Какими б не восстала фразами.
Какой бы ни был ты большой,
Читай лишь сердцем, а не разумом,
Пиши не разумом – душой.
Дворник: Может быть, может быть. Но кому ты это скажешь?
Горислав: Всем, кто готов будет слушать.
Дворник (усмехаясь): Ну-ну.
Горислав: Что же случилось с тобой потом, поэт?
Дворник: Разве не понятно? Поэт – это прошлое. А моё настоящее – вот оно. Должен же кто-то убирать мусор.

Подымается ветер, и листья падают стремительнее.

Дворник: Вот, опять нападало. (Встаёт со скамьи и снова берёт в руки метлу). Я же говорю, кто-то должен и мусор убирать, чтобы всё было чисто.

Резкими движениями принимается за работу, отойдя в дальний угол сцены. Горислав так и остаётся стоять на центре.

Горислав: А ведь ты прав, старик. Ты тысячу раз прав. Кто-то должен убирать мусор. Кто-то должен расчистить дорогу для действительно талантливых, искренних людей, которым есть, что сказать. Кто-то должен бороться за чистоту. Кто же, если не мы? Кто, кроме нас? Кто?

Вопросительно смотрит вверх.

Занавес.

Февраль 2007 г.

Об авторах:
Козырев Александр Леонидович

Дата рождения: 23. 07.1981

Адрес: 614000, г. Пермь, ул. Комсомольский проспект, 14-3

Телефон: (342) 210-16-89

e-mail: poet_mail@km.ru

Образование: 1998 – 2003 гг. – ПГУ, филологический факультет, романо-германское отделение

Опыт работы:

2003 г. – настоящее время – школа 77, преподаватель английской литературы
2005 г. – ПГТРК «Т7», информационный сотрудник

Творческий опыт:

2001 – 2005 гг. – участник межвузовского музыкального любительского театра «Фейерверк»

с 2005 г. – член литературного объединения «Тропа», лауреат конкурса памяти Валерия Дементьева (г. Пермь), «Решетовских чтений» (г. Березники) и фестиваля «Парнасские забавы» (г. Лысьва)

Бочкарёва Мария Алексеевна

Дата рождения: 07.06. 1990

Адрес: 614007, г. Пермь, ул. Революции, 8-180

Телефон: (342) 210-69-34

e-mail: boshka@perm.ru

Место учёбы: лицей №2, 11 фил класс (филологический)

Творческий опыт: