Александр Козырев «Страна поэтов»

******************************************
Действующие лица:

Горислав, студент
Иннокентий, человек без определённой профессии
Члены поэтической партии им. Д. Вычурных:
Бивнев, глава партии
Аркадий, аспирант
Ольга, начинающая журналистка
Члены поэтической партии им. Т. Псевдова:
Неприходько, глава партии
Молодой критик
Лысый критик
Анна Флюгер, студентка

Дворник

Картина первая.
Осень. Абсолютно безветренно, даже душно, как перед летней грозой. Парк. Плавно и ровно падают листья, ложась на лавку посреди сцены и у фонарных столбов, что стоят у каждой кулисы. На первом исполинскими буквами объявление: «ПОРА ДЕЛАТЬ СВОЙ ВЫБОР! ПОЭТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ ИМЕНИ Д. ВЫЧУРНЫХ! ПРИСОЕДИНЯЙСЯ К НАМ!». Ниже мелко и неразборчиво какие-то стихотворные строки. Объявление украшено причудливыми узорами. На противоположном столбе приблизительно такой же текст, только с именем Т. Псевдова, а само объявление наспех отпечатано на дешёвой бумаге. Ниже – также стихотворные строки, которые невозможно разобрать. По центру сцены у задника стоит ротонда, а в ней – микрофон на стойке.
Входит дворник. Одет традиционно для своей профессии. В руках – метла. Несколько секунд разглядывает сцену, затем с яростью принимается за работу.

Дворник (ворчит): Вот бы вас всех так же вымести поганой метлой! При-со-единяйся! Делай свой выбор! (Говорит с издёвкой, растягивая слова по слогам).

Входят Горислав и Аркадий. Гориславу на вид лет двадцать, одет достаточно скромно – джинсы и куртка, на одном плече болтается рюкзак. Аркадий старше года на три, волосы уложены гелем, одет в пёстрый костюм, на шее – яркий платок, в руках дипломат.

Аркадий (слегка свысока): Так ты мне не ответил.
Горислав: Не торопи меня. Ведь это самый важный выбор в моей жизни. Я должен как следует его обдумать.
Аркадий (ставит дипломат на лавку и принимается ходить вокруг неё, отчаянно жестикулируя): Самый важный – вот именно! И с ним нельзя медлить. Пора определяться, друг мой, пора! Пора решить, чего ты хочешь и двигаться в нужном направлении! (Замечает улыбку на губах Горислава). Чему ты улыбаешься?
Горислав: Просто забавно. Ведь ещё недавно ты был таким же студентом, как и я, мы читали и обсуждали одни и те же книги, а сегодня ты – аспирант кафедры, надежда университета, и говоришь-то совсем по-другому, и зовут-то тебя по имени-отчеству…
Аркадий (остановившись, поправляет платок и приглаживает волосы). Да, это так. Или я должен был по-прежнему оставаться тем же восторженным студентом? Я принял решение и хочу того же от тебя. Ты уже в том возрасте, когда нужно выбирать, к какой из поэтических партий присоединиться.

Во время разговора молодых людей дворник продолжает свою работу, свободно передвигаясь по сцене. Он слышит все их реплики и комментирует их, иногда себе под нос, иногда так, что зрители и собеседники его слышат.

Дворник: Выбирай себе светлое будущее! Построй с нами новый мир! (Увидев, что друзья обернулись на его голос, отходит в сторону и продолжает мести).
Горислав: Странный старик. Часто вижу его в этом парке. Вечно он чем-то недоволен.
Аркадий: Да что тебе за дело до какого-то дворника?
Горислав: Но если всё действительно так, как ты мне рассказывал, если ваша партия действительно помогает развиться и проявиться таланту, если вы – за общество творческих людей, то почему кто-то в нашей стране подметает улицы, почему есть те, кто чем-то недоволен?
Аркадий: Пусть улицы подметают те, кто не смог найти себя. А недовольные были и будут всегда. Разве мало тому примеров в истории? Зависть, зависть, друг мой – вот корень всех разногласий! Я же говорил тебе чистую правду о нашей партии. (Смотрит на часы). Впрочем, скоро ты и сам всё увидишь. (Поворачивается к ротонде). Меньше, чем через полчаса, здесь, на этом самом месте состоится наше выступление!
Горислав: А почему – Вычурных?
Аркадий (с упрёком в голосе): Стыдно, юноша, стыдно! Стыдно умалять значимость своих соотечественников! Быть может, именно Вычурных – это символ новой поэзии; это тот, кто сумел предвосхитить многое в своих стихах; тот, кто открыл новую форму и символы!
Дворник: (как бы разговаривая сам с собой): И родилась новая форма, и умер смысл! (Снова отходит).

Горислав хочет отреагировать на его реплику и делает шаг в его сторону, но Аркадий отвлекает его очередной фразой.

Аркадий: Час близится, друг мой, час близится! (Подхватывает дипломат и, пританцовывая, скрывается за кулисой).

Свет гаснет, затем начинает резко мигать. Освещённым оказывается только пространство внутри ротонды. В нём появляются танцоры, одетые в стиле «брейк». Под соответствующую музыку выполняют телодвижения. Позади них струится дым. К микрофону подходит Бивнев – грузный мужчина средних лет. Лица его нельзя разглядеть из-за густой бороды и такой же шевелюры, ниспадающей на глаза. Его голос, искажённый микрофоном, эхом разносится по залу.

Бивнев: Добрый день всем, кто с нами! Мы, представители поэтической партии имени Даниила Вычурных, объявляем следующий год годом этого великого литератора и в честь такого события дарим вам наше сегодняшнее выступление! Всех, кто ещё не сделал свой выбор, мы приглашаем присоединиться к нам здесь и сейчас!

От звучащей музыки остаётся только ритм, создаваемый ударными инструментами. Под этот ритм Бивнев декламирует стихи, что становится очень похожим на рэп.

Бивнев:
Распластанное чрево дня
Накрыли хищной пастью ночи,
Где Нострадамус, нас пленя,
Свои пророчества пророчит,
Где Люцифер позвал на пир,
Где чьи-то тени ждут побудки,
Где пляшут Данте и Шекспир
Под наши яростные дудки.

Отступает. Место у микрофона занимает Аркадий.

Аркадий:
Ломтики сыра,
Чёрные дыры,
Белые пятна -
Всё так непонятно.
Хмурые брови,
Капельки крови,
Даты и числа,
Поиски смысла.

Во время чтения стихов танцоры продолжают двигаться. Когда Аркадий отходит от стойки, они по очереди приближаются к микрофону и произносят в него нечто невнятное. Свет гаснет, а барабаны ещё какое-то время продолжают отбивать ритм. С последним ударом свет зажигается вновь. На сцене Горислав, а перед ротондой девушка с цифровой камерой. Это – Ольга. Одета в джинсовый костюм. Не выключая камеры, поворачивается в сторону Горислава.  Он узнал её, но первые секунды не решается с ней заговорить. Наконец, преодолевает робость.

Горислав: Ольга… Ведь Вы – Ольга, не так ли?… Вы меня не помните?
Ольга (разглядывая его в объектив камеры): Лицо у Вас знакомое, но вот, где, когда….?
Горислав: Мы с Вами из одного университета. Я – Горислав, с третьего курса.
Ольга (то отходя, то приближаясь, выбирая нужный ракурс): Да-да, припоминаю. А почему имя у Вас такое … необычное? В нём как будто и «горе», и «слава».
Горислав (вздыхая): Да. Любой поэт, наверное, должен испытать и то, и другое, иначе имеет ли он право считать себя поэтом?
Ольга: А Вы из какой партии?
Горислав: Я ещё не решил. Аркадий то и дело говорит мне, что самое время сделать выбор.
Ольга: Вы знакомы с Аркадием? Ах, ну-да, мы же все из одного университета.
Горислав: Вообще-то мы были с ним друзьями ещё до университета.
Ольга: Почему – «были»?
Горислав: Я сказал «были»? Странно. Нет, мы и сейчас дружим, просто… (После паузы). Просто как-то непривычно. Теперь он уже аспирант, у него другой статус, он сделал свой выбор. Словно за несколько месяцев с момента поступления в аспирантуру он стал старше на целую жизнь. А я вот всё не могу повзрослеть.
Ольга (перестав снимать, отводит камеру): Так он приглашал Вас в партию?
Горислав: Приглашал. (Улыбаясь самому себе). Я всё слушал его и кивал головой и даже забыл спросить, где и когда проходят их заседания.
Ольга: По вторникам, раз в две недели, в Центральном Дворце Культуры, в пять часов вечера.
Горислав: Вы… (перехватив дыхание). Вы тоже из этой партии?
Ольга: Да. (Смотрит на часы). Простите, мне нужно бежать. Дел много. (Поспешно уходит, на ходу убирая камеру в футляр).
Горислав (кричит ей вслед): Я приду! Я обязательно приду! (Поворачивается лицом к залу). Оль-га! Она почти не изменилась с того дня, как я впервые встретил её в коридорах университета. Все куда-то торопились и бежали, а она, казалось, плыла мне навстречу, и весь этот людской поток ничуть её не задевал. Значит, и она в партии Вычурных. И уже во вторник я смогу её увидеть. А я-то было испугался, что, закончив университет, она навсегда пропала из вида. Что ж, так решила судьба. Она выбрала за меня. (И, хотя Ольга уже далеко и вряд ли его услышит, снова кричит куда-то за кулисы). Я приду! Я обязательно приду! (Убегает).

Продолжается листопад. Из-за кулис снова появляется дворник. Смотрит вверх. Поднимает руки, будто подставляя лицо падающим листьям.  Выдыхает.

Дворник:
Укроет златом листопад
От холодов нагую землю,
И та, надев его наряд,
Лишь колыбельной ветра внемлет.
А стаи перелётных птиц
Потянутся куда-то к югу,
В мельканье незнакомых лиц
Я снова побегу по кругу.
(Обрывает сам себя). Тьфу, о чём это я? (Продолжает работу). Все, кто ещё не определился, присоединяйтесь к нам, партии дворников! Очистим страну от мусора!

Картина вторая.
Кабинет заседаний партии имени Вычурных в Центральном Дворце Культуры. В центре сцены – невысокий подиум, на котором стоит стол. За столом сидит Бивнев. От подиума в два ряда расставлены парты, за которыми, спиной к зрителю, сидят члены партии. В их числе – Аркадий, Ольга и танцоры из первой картины. Над столом Бивнева в крупной рамке нависает портрет  самого Вычурных.  Приглядевшись, зрители увидят, что из строгого костюма, украшенного галстуком, торчит козлиная голова.

Бивнев (встав из-за стола и расхаживая по подиуму): Ну что ж, всё прошло неплохо. И это только начало. Грядущий год будет серьёзным для нас, и наша задача – основательно к нему подготовиться.
Аркадий (усмехаясь): Я слышал, что оппозиционная нам партия хочет объявить следующий год годом Псевдова. У него тоже был бы юбилей.