Ноэль Коуарт «Падшие ангелы»

ДЖЕЙН (бросает быстрый взгляд на табличку с номером). Нет… это не… нет… это 8720… Алле! Эй! Телефонистка не отвечает. Джулия, кто-то не туда попал… Что же мне делать? Эй, алле!
ДЖУЛИЯ. Положи трубку.
ДЖЕЙН. Так телефон снова зазвонит и будет звонить, звонить, звонить… Алле! (размахивает телефонной трубкой). Ох, это ужасно, ужасно!
ДЖУЛИЯ. Дай ее сюда (выхватывает трубку из руки Джейн). Алле! Нет, вы набрали неправильный номер… Нет, это говорила не я. Совершенно другой человек (она бросает трубку на рычаг). Стыд-то какой! Почему ты сказала, что наш номер – Парк 8724? Ты же должна его знать.
ДЖЕЙН. Ничего не смогла с собой поделать. Слова сами соскочили с языка.
ДЖУЛИЯ. Ты так торопилась, нервничала, потому что ожидала услышать голос Мориса.
ДЖЕЙН (с достоинством). Я спокойна, как танк.
ДЖУЛИЯ. Да тебя всю трясет.
ДЖЕЙН. Тебя тоже, так и прыгаешь на диване.
ДЖУЛИЯ. Не могу представить себе, как ты могла сказать, что наш номер – Парк 8724.
ДЖЕЙН. Я же сказала, ничего не смогла с собой поделать.
ДЖУЛИЯ. Не спорь, Джейн. Если сморозишь глупость, лучше не спорить.
ДЖЕЙН (раздраженно). Сморозишь глупость! Мне это нравится. Знаешь, если ты…
Звонит телефон.
ДЖУЛИЯ. Оставь его в покое.
ДЖЕЙН. А если звонит он?
ДЖУЛИЯ. Нет, опять не туда попали. И так, возможно, будет продолжаться всю ночь, раз уж ты сказала ему, что наш номер – Парк 8720.
ДЖЕЙН. Я не говорила… я сказала – Парк 8724.
ДЖУЛИЯ. Джейн, что с тобой? Ты сказала 8720!
ДЖЕЙН. Так это и есть твой номер – 8720.
ДЖУЛИЯ. Нет.
ДЖЕЙН. Посмотри сюда (показывает Джулии табличку с номером на телефонном аппарате).
ДЖУЛИЯ. Я сойду с ума, вот и все, и ты об этом пожалеешь.
Телефон продолжает звонить.
ДЖЕЙН. Ради Бога, прекрати этот трезвон.
ДЖУЛИЯ. Пожалуйста (снимает трубку, кладет на стол рядом с телефонным аппаратом).
Сандерс приносит кофе. Джулия и Джейн вновь садятся за стол.
ДЖЕЙН. Мне без разницы, что теперь будет. Я дошла до ручки.
ДЖУЛИЯ. Выпей кофе.
ДЖЕЙН (берет чашку у Сандерс). Благодарю.
ДЖУЛИЯ. С ликером?
ДЖЕЙН (хихикая). Не смеши меня.
ДЖУЛИЯ. “Кордиал Медо”, Сандерс.
ДЖЕЙН. Будем пить из стопок?
ДЖУЛИЯ. Я заказала его специально. Этим ликером так приятно завершать обед.
ДЖЕЙН. Безусловно.
Сандерс подходит к буфету, наливает ликер в две стопки, ставит их на стол.
ДЖУЛИЯ. Спасибо, Сандерс… пока все.
САНДЕРС. Хорошо, мадам.
Сандерс уходит с остатками сладкого.
ДЖЕЙН (пригубливает ликер). Какой крепкий.
ДЖУЛИЯ (весело). Он предназначен для того, чтобы почувствовать… почувствовать… ну, ты понимаешь.
ДЖЕЙН. Какая ты предусмотрительная, Джулия.
ДЖУЛИЯ. Съешь что-нибудь из фруктов.
ДЖЕЙН. Я не могу.
ДЖУЛИЯ. Съешь, ими так приятно завершать обед.
ДЖЕЙН. Ради, Бога, перестань завершать обед. Мне это действует на нервы.
ДЖУЛИЯ. Не устраивай истерику.
ДЖЕЙН. Никто не будет возражать, если я скину туфли?
ДЖУЛИЯ. Разумеется, нет… Насколько я знаю, в Японии все так делают.
ДЖЕЙН (сбрасывает туфли). Если бы у Мориса была интуиция, он прибыл бы прямо в этот момент… во всей красе.
ДЖУЛИЯ. И был бы крайне удивлен.
ДЖЕЙН. Что бы его удивило?
ДЖУЛИЯ. Мы, разумеется, такие восхитительно равнодушные и недоступные.
ДЖЕЙН. Только не я… я бы безропотно отдалась ему.
ДЖУЛИЯ. Тогда я приглянулась бы ему больше.
ДЖЕЙН. Если ты думаешь, что это единственный способ завоевать его, ты должна меня подбодрить.
ДЖУЛИЯ. Ты в этом не нуждаешься.
ДЖЕЙН. Что ты хочешь этим сказать?
ДЖУЛИЯ. Что сказала.
ДЖЕЙН. Ох!
ДЖУЛИЯ. И потом, я никогда не позволю тебе вести себя, как дешевка.
ДЖЕЙН (оскорбленно). Как ты смеешь, Джулия?
ДЖУЛИЯ. Смею что?
ДЖЕЙН. Оскорблять меня.
ДЖУЛИЯ. Я не оскорбляла.
ДЖЕЙН. Оскорбляла… ты зашла слишком далеко… это уже не шутка.
ДЖУЛИЯ. Я и не собиралась шутить. Терпеть не могу шуток.
ДЖЕЙН. Тогда что ты имела в виду?
ДЖУЛИЯ. Имела в виду что?
ДЖЕЙН. Как можно с тобой говорить, если ты только чтокаешь и чтокаешь? Если ты не можешь понять, что я говорю, тебе лучше ложиться спать.
ДЖУЛИЯ. Джейн, твоя грубость выходит за все пределы.
ДЖЕЙН. Извини, Джулия, но ты меня раздражаешь.
ДЖУЛИЯ. Позволь напомнить тебе, это моя квартира.
ДЖЕЙН (оглядываясь). Неважно, дорогая, со временем ты привыкнешь к моей грубости.
ДЖУЛИЯ. Перестань доставать меня, Джейн.
ДЖЕЙН. А как я могу тебя не доставать, если ты оскорбляешь меня?
ДЖУЛИЯ. Я тебя не оскорбляла.
ДЖЕЙН. Да, оскорбляла… ты намекнула, что я – бесстыдная.
ДЖУЛИЯ. Ты такой бываешь… иногда… мы все бываем… такова человеческая натура.
ДЖЕЙН. Ни в коем разе.
ДЖУЛИЯ. Перестань постоянно мне перечить… это раздражает.
ДЖЕЙН. Бесстыдная! Это ты утром отказалась сбежать из Лондона.
ДЖУЛИЯ. А почему я должна сбегать?
ДЖЕЙН (громко смеется). Это забавно.
ДЖУЛИЯ. Я рада, что ты так думаешь.
ДЖЕЙН. Действительно, зачем тебе сбегать… ха-ха!
ДЖУЛИЯ. Я думаю, ты простудилась, Джейн.
ДЖЕЙН. Почему?
ДЖУЛИЯ. У тебя сел голос.
ДЖЕЙН. Отныне я перехожу на шепот.
ДЖУЛИЯ. Пожалуйста, я это только приветствую.
ДЖЕЙН (сиплым шепотом). И потом, а это надо сказать, если бы ты первой не встретила Мориса и не отправилась с ним в Пизу…
ДЖУЛИЯ. Ты несносна.
ДЖЕЙН. Отнюдь… Я лишь указываю, что нет смысла тебе задирать нос, потому что вся эта история на твоей совести, от начала и до конца.
ДЖУЛИЯ (поднимаясь). Ты разочаровала меня, Джейн… я думала, мысли у тебя куда как чище.
ДЖЕЙН. Мысли! А как насчет твоих? Полагаю, ты представляешь их прекрасной золоченой корзинкой с фруктами и лентой поверху!
ДЖУЛИЯ. Во всяком случае, не жестянкой из-под сардин с несколькими оставшимися в ней плавниками.
ДЖЕЙН (поднимаясь). Протрезвев, ты пожалеешь об этой фразе.
ДЖУЛИЯ. Возьми сигарету.
ДЖЕЙН (берет сигарету). Спасибо.
ДЖУЛИЯ (чиркает спичкой). Прикуривай.
ДЖЕЙН (с достоинством). Спасибо.
ДЖУЛИЯ (высокомерно). Может, ты хочешь послушать музыку? Включишь граммофон?
ДЖЕЙН. Включи, если думаешь, что музыка улучшит тебе настроение.
ДЖУЛИЯ (игнорируя ее шпильку). Этим утром я получила такое забавное письмо от тети Гарриет.
ДЖЕЙН (грубо). Правда? Я думала, она умерла.
ДЖУЛИЯ (пренебрежительно хмурясь). Должно быть, ты спутала ее с кем-то еще.
ДЖЕЙН. Давай, дорогая… поделись со мной новостями. Оскорбленной ты мне так нравишься.
ДЖУЛИЯ (с грустью). Я не оскорблена, Джейн. Возможно, немного обижена и удивлена…
ДЖЕЙН (охваченная внезапной яростью). Да как ты смеешь задирать нос и изображать из себя разозленную хозяйку дома!
ДЖУЛИЯ. Извини… должно быть, потеряла чувство юмора… наверное, потому что устала… мы провели вместе слишком много времени, вот и действуем друг другу на нервы.
ДЖЕЙН. Да, ты права. Где мои туфли?
ДЖУЛИЯ (презрительно). Честно говоря, не знаю, но далеко они уйти не могли.
ДЖЕЙН. Джулия, мне хочется схватить тебя и трясти, трясти, трясти, пока у тебя не вывалятся глаза!
ДЖУЛИЯ. Правда?
ДЖЕЙН. Да, ты будишь во мне зверя, когда становишься надменной и высокомерной.
ДЖУЛИЯ. Это заметно.
ДЖЕЙН. Я чувствую себя героиней Французской революции. Мне хочется бегать по улицам, насадив на пику твою отрубленную голову.
ДЖУЛИЯ. Лучше возьми себя в руки, а я попрошу Сандерс помочь тебе подняться в свою квартиру.
ДЖЕЙН. Если она приблизится ко мне, я ее задушу.
ДЖУЛИЯ. Никогда не видела тебя в такой ярости… это так интересно.
ДЖЕЙН (решительно). Если б мне того хотелось, я бы могла в один момент уложить тебя на землю.
ДЖУЛИЯ. Вульгарность меня не трогает.
ДЖЕЙН. Это не вульгарность… я стыдилась этого гораздо больше, чем вульгарности, но теперь не стыжусь. Наоборот, рада! Я кое-что скрыла от тебя, Джулия.
ДЖУЛИЯ. Мне бы хотелось, чтобы ты ушла домой, Джейн.
ДЖЕЙН. Должно быть, подсознательно я все время чувствовала, какая ты лживая и злобная…
ДЖУЛИЯ. О чем ты говоришь?
ДЖЕЙН. Где мои туфли?
ДЖУЛИЯ. Какие там туфли… что ты хотела этим сказать?
ДЖЕЙН. Дай мне мои туфли.
ДЖУЛИЯ (подходит к камину, разглядывает стоящие на ней безделушки). Они, должно быть, под столом. Вытащи их и уходи.
ДЖЕЙН (находит туфли, яростно надевает). А теперь я благодарю Бога, что не поделилась с тобой самым главным.
ДЖУЛИЯ. Правильно сделала.
ДЖЕЙН. Полагаю, ты по-прежнему слишком высокомерна, чтобы снизойти до любопытства.
ДЖУЛИЯ. Давай обойдемся без дешевых театральных эффектов.
ДЖЕЙН. Это касается Мориса.
ДЖУЛИЯ (поворачивается). Понятно. Значит, касается Мориса?
ДЖЕЙН. Да, я подумала, что тебя это заинтересует.
ДЖУЛИЯ. Думаю, тебе лучше сказать, если ты не хочешь навсегда порушить нашу дружбу.
ДЖЕЙН. Я все равно порушу ее, если скажу… и мне наплевать. Дело в том… я знаю, где он сейчас!
ДЖУЛИЯ. Это ложь!
ДЖЕЙН. Нет. Он позвонил мне, когда я переодевалась к обеду.
ДЖУЛИЯ. Джейн!
ДЖЕЙН. Да, я не хотела говорить тебе, понимая, что этим задену твое чувства. Но теперь я вижу, что никаких чувств у тебя нет… только тщеславие…
ДЖУЛИЯ. Так где же он? Скажи мне!
ДЖЕЙН. Ничего я тебе не скажу. Не хочу, чтобы ты примчалась туда и выставила себя на посмешище.
ДЖУЛИЯ (полностью теряя самоконтроль). Как ты смеешь! Как ты смеешь! Я до конца своих дней больше не заговорю с тобой! Я тебя презираю, презираю. Если твои слова – правда, ты – мерзкая лицемерка! А если нет – наглая лгунья! Я больше не хочу иметь с тобой ничего общего. Пожалуйста, уходи. Немедленно!
ДЖЕЙН. Ухожу. С радостью! Не стоит тебе принимать гостей, Джулия, если все заканчивается пьяными оргиями и оскорблениями!
ДЖУЛИЯ (в слезах). Уходи… уходи… уходи!
ДЖЕЙН. Разумеется, уйду… и, если тебя это интересует, прямо отсюда поеду к Морису!
ДЖУЛИЯ (рыдая). Лгунья… Лгунья!
ДЖЕЙН. Я не лгу. Это правда. И я сразу уеду с ним, а ты, Фред и Вилли можете катиться ко всем чертям!
Джейн выбегает из квартиры. Джулия бросается на диван и бьется в истерике.

ЗАНАВЕС

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Та же комната. Следующее утро. Мрачная Джулия завтракает в одиночестве. Звонит в колокольчик. Входит Сандерс.
ДЖУЛИЯ. Когда я говорю “яйцо в смятку”, Сандерс, это не означает, что я имею в виду сырое яйцо.
САНДЕРС. Извините, мадам.
ДЖУЛИЯ. А в мармеладе длинный черный волос.
САНДЕРС (озабоченно). Где, мадам?