Поджигатель церквей

ДМИТРИЙ . Нет никакой морали. И чертей нет и не было. И вообще ничего нет. А есть только вот эта автостоянка, и рынок, и пузырь водки нам до утра… Мне было одинадццать лет, я возвращался из школы домой, была весна, и все было впереди, но я что – то такое в себе предчувстыовал, но я не обращал внимания, но чем ближе я подходил к дому, тем я все больше что – то такое предчувствовал, и когда я открывал ключом квартиру, я уже точно для себя что – то знал, и так оно и было, я зашел в комнату, и увидел… Да, я увидел – это была моя бабушка, и она лежала на полу, и она была мертвая. Я знал, что она мертвая, но зачем – то потрогал ее, даже попытался перевернуть поудобней… Мне было одиннадцать лет тогда, я ходил в кружок танцев, я любил танцевать, у меня было два пионерских галстука… И вот она лежала мертвая, и как – то сразу в одну секунду понял, что она мертвая, что она навсегда мертвая, что уже ничего не поправишь.Я вызвал скорую, я им сказал, что у бабушки плохо с сердцем, я знал, что дело уже не в сердце и ни в чем другом, но я сказал, что плохо с сердцем, и они приехали, и их старший сказал мне, пряча глаза то, что я знал не хуже него: она умерла, малыш… Он с нашего телефона позвонил матери на работу, потом позвонил к себе в поликлинику, сказал, вызов к трупу, ему передали какой – то там другой срочный вызов и они уехали. А я остался ждать маму. Мне было одинадцать лет. Я сидел рядом с тем, что еще утром было моей бабушкой, и я не плакал. Мне не было ее жалко. Я как – то шестым чувством понимал, что жалей теперь – не жалей, все равно не вернешь. Я трогал ее, открывал ей глаза – нет, это, то, что лежало, уже не имело никакого отношения к моей бабушке, дело было не в этом…И я тогда впервые подумал, что, может быть, ничего на самом деле – то и нет. Нет никакой весны, никаких пионерских галстуков, никаких крухков танцев, никакой моей бабушки тоже нет и не было никогда. А есть только… Есть только, понимаешь… Мне было одинадцать лет, я конечно, другими словами это все для себя…
СЕРГЕЙ . Димыч, ты не думай… Я все помню. Я твой должник на века. Если бы ты меня от этой дуры с ножиком тогда не спас, она бы мне точно член отхватила. Как она меня тогда с клофелином – то этим обдурила – до сих пор простить себе не могу…Я все помню, Димыч!… Я просто не по этому делу, вот и все, понимаешь?
ДМИТРИЙ перегнулся через перила, негромко свистнул
ДМИТРИЙ . Света!
Из темноты к балкону подошла девушка.
СЕРГЕЙ . Боже ты мой! Димыч, это же она! Она что, тебя под балконом день и ночь дожидается? Она что, твоя рабыня? Она твоя рабыня, Димыч?
ДМТРИЙ махнул девушке рукой, та быстро забралась на веранду.по водосточной трубе. Молчит.
СЕРГЕЙ . Ну здравствуй, Сетик – семицветик… Вот ты какая, значит, стала теперь…
ДЕВУШКА ( молчит .)
СЕРГЕЙ . Теперь кому молишься? Бухать с нами будешь, нет?
ДМИТРИЙ махнул девушке рукой. Та вдруг упала перед СЕРГЕЕМ на колени, целует ему ноги, руки, пытается развязать зубами шнурки на ботинках.
СЕРГЕЙ ..Это еще что мне тут? Встань! Встань я сказал! ( ДМИТРИЮ .) Скажи ей!
ДМИТРИЙ махнул девушке рукой. Та не вставая отползла к перилам.
ДМИТРИЙ . Она хочет сказать, что ей очень жаль за тот случай. Она просит тебя простить ее. Она сделает все, что ты скажешь.
СЕРГЕЙ . Почему она сама молчит?
ДМИТРИЙ поднял девушку, обнял, очень нежно поцеловал. Гладит по голове, что – то шепчет ей на ухо. Резко сдернул с нее блузку, взял одной рукой за волосы.СЕРГЕЮ.
Хочешь ее? Прямо сейчас? Она все сделает.
СЕРГЕЙ . Ты ей Господь Бог, что ли? Не соскучишься с вами, ребята… Ты ей кто? А если ты ей прикажешь с балкона прыгнуть?
ДМИТРИЙ развернул девушку спиной к СЕРГЕЮ. Под левой лопаткой у нее грубо выжжена сигаретными окурками латинская буква Л.
ДМИТРИЙ . Она пошла странствовать по святым местам. В одиночку. В одной деревне попросилась на ночлег к старенькой бабушке. Бабушка была очень добрая, накормила ее, долго расспрашивала про духовную жизнь… Потом они легли спать. Среди ночи явился пьяный внучок бабушки со своими друзьями – подростками. Ее насиловали в очередь два дня, выжгли вот это. Потом она чудом убежала. С тех пор она молчит.Да, если я ей прикажу прыгнуть с балкона, она прыгнет. Но я ей сейчас ничего не приказываю. Она очень хочет сделать тебе приятно, для нее это будет счастье. Если ты откажешься, она будет плакать. Она будет очень несчастна.
ДЕВУШКА.в поддтверждение энергично кивает головой.
СЕРГЕЙ . Черт знает что. Я и в психушке такого идиотизма не припомню. Ну вас обоих к черту. Я спать ложусь. Голова что – то раскалывается совсем.
ДМИТРИЙ . Ты не хочешь меня. Ты не хсчешь ее. Чего ты хочешь? Чего?
ДЕВУШКА вдруг начала плакать.
СЕРГЕЙ . Чего она воет?
ДМИТРИЙ . Ты не хочешь сделать ее счастливой. Для чего ей жить? Для чего мне жить? Ты не хочешь нас. Ты нас не хочешь…
СЕРГЕЙ . Димыч… Я женатый человек, в конце концов. Бог с ним, со мной, но я кое – что людям должен… Извини. Я. видимо, чего – то в ваших делах не понимаю. Я. видимо, тупой. Извини.
ДМИТРИЙ . Ты нас не хочешь. Для чего я палил чертей на храме? Для чего она искала Бога , ногами истопав пол – России? Ты нас не хочешь. Ты говоришь, жена. Ты говоришь, мне это все не нужно. Скажи – и я буду валяться перед тобой в грязи и пыли. Только намекни – и она будет мыть своими волосами асфальт перед твоими ногами. Ты не хочешь. Ты говоришь, жена. Ты говоришь, работа… Ты говоришь, я люблю мир, мир любит меня, я очень сильный, я много повидал в жизни, я могу выдержать. Но подул ветер, и переменились облака на небе, и зацвел орншник, и жабы вышли из своих нор – и ты не устоял! И запела трава, и повредились кости у времени, и тяжелой стала зземля, и неподъеиными руки – и не устоял ты, сильный! Не устоял ты, красивый! И где теперь твоя жена? Где ее чучело? Она как мумия лежит в своем склепе, и никто не придет ей помочь.И великая Бдаб ходит по пустыне и подыскивает себе мальчиков для потехи, а ее большегрудая сестрица Маха стирает гимнастерки солдат, и вода стала ржавой, и великие седые воины плачут как дети ибо знают, что не устоят, и наденут шутовские колпаки, и голыми пустятся в пляс на потеху Тхере.И веселый Локи уже оствязал своего волка Фернира, и играет с ним, и кормит его мясом убитых богов, и травит им святых девственниц, и цветет орешник, и некуда стало бежать, ибо мала как блюдце пустыня аравийская! И ты не устоял, и где теперь твоя сила, кто выпил ее словно стакан молока за завтраком? Погибла твоя слава, заржавел твой ножик, а ты думал, что это меч, и лежишь ты, высокий, и карлики потешаются над тобой, и чума поедает твои колени! Ты не хочешь нас…Я плачу. Я плачу и не могу утешиться, потому что нет для меня утешения. Кто поймет слезы мои? Кому нужны мои рыдания? Кому подарить мне глаза свои? Только жареная рыба знает каково это – идти прямиком в кишки псу. Я плачу… Я плачу, и мне жалко себя.
СЕРГЕЙ . Спать пора. Совсем я тут с вами сдвинусь.Вы как хотите оба, а я в отбой. Светать уже скоро начнет…
ДМИТРИЙ . Если ты нас не хочешь, я себе вены перережу. Прямо сейчас.Вот бритва.
СЕРГЕЙ . Да хватит уже комедию – то ломать. Вены он распилит… Да хоть всего себя распили, мне какое дело… Все, спокойной ночи, придурки!
ДМИТРИЙ (поцеловал ДЕВУШКУ. СЕРГЕЮ..) Прощай же.
Разрезал себе вены, сел в угол веранды, свободной рукой обнял ДЕВУШКУ. Та положила голову ему на плечо, тихо улыбается. Кровь потихоньку заливает пол веранды. СЕРГЕЙ сразу заснул. Мечется во сне, шепчет : – Елыч! В пятом узбеки бунтуют! Дежурку подрывай, Елыч! Елыч!
ДЕВУШКА вдруг встрепенулась, словно вышла из оцепенения, что – то тревожно мычит ДМИТРИЮ, зажимает ему руку. Подбежала к СЕРГЕЮ, изо всех сил тормошит его. Плачет.
ДМИТРИЙ . Что ты? Что ты… Чего испугалась? Этоже всего- навсего жизнь…Всего – навсего жизнь… Пусть она уходит, не надо ее держать. Ты еще не готова понять… Это всего – навсего жизнь… Всего- навсего жизнь… Пусть она вытекает… Пусть…
ДЕВУШКА изо всех сил тормошит СЕРГЕЯ..
2
Когда подходишь к этой даче со стороны водоколонки, не сразу понимаешь, куда попал. Над железзным забором по всему периметру профессионально, со знанием дела протянута колючка. Правильно и с любовью установлены прожектора – ночю виден не только весь до последнего листика периметр вокруг, но и каждая травинка на самом участке – невозможно было бы спрятать иголку. Если ты родился и вырос в нашем городе, ты сразу обратишь внимание на то, что по углам стоят не простые прожектора. Если ты у нас родился и жил, ты знаешь, где такие красавцы в основном употребляются.
Дача большая, полковничья. На лужайке метрах в сорока от домика удобно расположились хозяин дома, полковник МВД и бывший зампред областного ГУИН ВАЛЕРИЙ ПРОКОПЬЕВИЧ, и уже известные нам ТАТЬЯНА ПЕТРОВНА, его подруга и гражданская жена, НАТАЛЬЯ ВАЛЕРЬЕВНА, СЕРГЕЙ и ЛАРИСА. Обильный бараний шашлык, хорошо, без жадности спрыснутый сухим винишком, распостраняет на всю округу удивительно приятный запах.
ТАТЬЯНА ПЕТРОВНА . Менты же как дети все, Наташка, я уж это поняла. Вот злые детки, знаешь, такие бывают, и вот они такие же в этой ихней ментовке все. Им наши страдания, простых людей – просто игрушка какая – то.( кивнула на ВАЛЕРИЯ ПРОКОПЬЕВИЧА .) Вот ты посмотри на него, сидит, полковник, елки – моталки! Подчиненные видели бы тебя. Ну что, Валера, не права я, что ли? Не такие у вас там все?
ВАЛЕРИЙ ПРОКОПЬЕВИЧ . ( приложил руки ко рту, крякает как утка ). Кря!11 Кря111 Да сто вы говолите? Плавда, сто ли?