Апрель

Н а т а   Что ж мне-то не сказали? Это ж моя любимая песня, мое любимое безумие.
Г л е б   Нет уж, хватит.
Н а т а   Это еще почему?
Б о л ь ш а я  К а т е н ь к а   Мне привиделось.
М а й я   Короче, не будем гадать сегодня – не удачно тут получилось. Потом расскажу.
М и т я Ну пошли!
Н а т а   Скучные вы.
Г л е б   Катенька, ты в обморок не упадешь?
Б о л ь ш а я  К а т е н ь к а   Я ни от чего не упаду.
Г л е б   Возьму-ка тебя за руку, храбрая моя.
М а й я   Не надо.
Уходят. Ната роется на книжной полке.
Н а т а   Черт, забыла взять что ли? Не оно. Ладно… Ну мы сюда приехали. Отлично. И что? Да ничего. Я давно привыкла, что счастья не будет. Ну такого, чтобы все довольны и каждый день интересен и важен. Да! Полон откровений и деяний по улучшению человечества и его части. Ну купаться ходили. Ну дошли до Мышьей Луки. Ну к церкве деревянной сгуляли, четверик на восьмерике. И что? На Купалу по всему лесу разбежались, погода была, звезды. Я просила: если ты есть, дай мне покоя и дорогих людей. Последних можно аккуратными дозами. Сделай так, чтобы Твоя предначертанность надо мной не нависала, чтобы хоть иногда я думала, что что-то могу! Хоть самые маленькие чудеса. Хм, видимо, это желание так прет, что затмевает все остальное. А оно, в общем, тоже наличествует, нельзя сказать, что я прямо Диоген в бочке. (Сзади подходит Хосе, неумело обнимает и целует куда-то между щекой и носом.) Ты что, свихнулся? Пусти! (Вырывается, смотрит на него.) Быстро признавайся, это Лаврик приставать к женщинам учил?
Х о с е   Какой Лаврик?
Н а т а   Был такой, с тобой на одном потоке должен был учиться – энтомолог.
Х о с е   Мы с ними почти не пересекались.
Н а т а   Значит, сам умный?
Х о с е   Мне говорили…
Н а т а   Говорили. Думаешь на Ивана Купала все перед тобой раздеваться будут? Ночь свободы, да?
Х о с е   Да нет, я правда не знал…
Н а т а   А чего тогда?
Х о с е   Наверное, мне кажется что я скорее всего тебя это… люблю.
Н а т а   (истерически смеется) Ты кому-нибудь признавался?
Х о с е   Было дело. Одна услышала, села в поезд до Полярных Зорей и сбежала.
Н а т а   Интересно, с чего?
Х о с е   Не знаю, может ей птицы не понравились.
Н а т а   Какие птицы?
Х о с е   Мы гуляли и я всех птиц, которые орали, называл. Красиво же. А ей наверное надоело.
Н а т а   Что ж ты с птиц не начал? Я бы может подумала.
Х о с е   Ну дурак…
Н а т а   Успокойся. Я другому отдана и буду век ему верна.
Х о с е   Ты что, замужем?!
Н а т а   Нет. Но он, как это ни пошло, женат.
Х о с е   Бывает.
Н а т а   Да, Хосе, бывает. Расскажи что-нибудь про птиц.
Х о с е   Ну их, этих птиц. Ты для  меня как птица. Я увидел тебя и подумал: это моя, такая красивая, свободная, мудрая.
Н а т а   Блин. Мне, конечно, никто так не признавался, но как-то это слишком. (в сторону) Еще одна насмешка – давайте сделаем треугольник из несчастных любовей?
Х о с е   Что говоришь?
Н а т а   Ничего. Я другое.
Х о с е   Понятно, извини. (Три шага в сторону, в тень.)
Н а т а   Вот так всё глупо. Один большой розыгрыш. Ага-ага: к нам явился знаменитый сэнсей, учитель экклезиологического айкидо, мастер Найебон! Один! Большой! Найебон!
Удар грома. Ната инстинктивно пригибается, потом выпрямляется, смотрит вверх, накидывает куртку на голову, уходит. Гроза, дождь.
Г л е б   Чувак.
А р и к   Оу.
Г л е б   Подь сюды.
А р и к   Чего?
Г л е б   Знаешь, что это?
А р и к   Догадываюсь.
Г л е б   Правильно: это дерьмо называется изделие радиотехническое приемник Вега-101М. Вопрос: как сделать, чтобы оно что-то заловило.
А р и к   Вообще, антенна у него приличная. Натка говорила, что у ее друзей какая-то одна станция ловилась.
Г л е б   Значит, дело в сраных батарейках.
А р и к   Угу. Дай посмотрю.
Г л е б   Что-то мне это напоминает.
А р и к   Что?
Г л е б   Второй курс.
А р и к   Не догоняю.
Г л е б   Пианино.
А р и к   Ну ты, блин, и вспомнил.
Г л е б   По-моему, мы его феерически настроили.
А р и к   Для концерта авангардной музыки сгодилось бы, может. Дай проверю контакты, может, отошли.
Г л е б   Тебя не шибанет?
А р и к   Какое шибанет, это ж батарейка. (Пауза.)
Г л е б   Слушай, а до чего ваши квартирные дела дошли?
А р и к   Ни до чего.
Г л е б   В смысле?
А р и к   С моей зарплатой можно не мечтать.
Г л е б   А родственники всякие, друзья, в долг взять?
А р и к   В долг бесполезно. Понимаешь, с моей зарплатой никогда не отдашь.
Г л е б   А друзья?
А р и к   У меня особо друзей нет. И родственников, кроме мамы.
Г л е б   А мама?
А р и к   Маму жалко. Она работает, как я не знаю кто. Всегда причем работала. Мне иногда хотелось универ бросить и зарабатывать, чтобы она успокоилась. В семнадцать лет скопил денег, и на день рожденья купил ей духи Красный Октябрь.
Г л е б   Молодец. А зачем сейчас работать?
А р и к   Цель такая: будущее внуков. С вашей зарплатой в хорошем роддоме не родишь, в детсад не отдашь. И все такое – знаешь эти разговоры.
Г л е б   Знаю.
М а й я   Что вы тут делаете?
Г л е б   Чиним дерьмо, дорогая.
А р и к   Мы с твоим мужем осуществили постгарантийный ремонт радиотехнического изделия. Перевожу на русский: два кретина с филологическим образованием изнасиловали приемник. В извращенной форме.
М а й я   За что ж вы его так?
А р и к   Не желал звуки испускать.
М а й я   Пошли ужинать. Сейчас народ змея отпустит и можно за стол.
А р и к   Пора бы. Как-то голодно мы здесь живем.
Г л е б   И это еще лето.
Стук в дверь. Слегка напуганы, переглядываются. Хосе встает, кладет ужа в банку и медленно открывает дверь. Входит Анахорет в дорожной рясе, кланяется.
Х о с е   Здравствуйте.
А н а х о р е т  И вам здравствуйте. Какой красавец, желтоголовый! (Заглядывает в банку.)
М и т я   Мы его не мучаем, это Хосе принес показать.
А н а х о р е т  Хосе? Вы испанцы, что ли?
М и т я   Он не испанец, он – Иосиф.
А н а х о р е т   А ты кто?
М и т я    Я Митя.
А н а х о р е т   А я – Илья. (Смеются.)
Г л е б   А вы куда путь держите, как на нас набрели?
А н а х о р е т   Я к Горнешну, озеру, решил зайти, храм Покрова посмотреть. Который деревянный, вы там были, я ваши следы видел.
Н а т а   Здорово. А мы тут, в Апреле, до осени.
А н а х о р е т   Ндравится? (Садится, благодарит за поданный чай.)
Г л е б   Ну так, иногда скучно, когда дождь.
Н а т а   Что ты говоришь?! Здесь здорово, нам очень-очень нравится.
А н а х о р е т   Мне тоже. Тишина, ветры, эти деревни, что-то от иного мира.
М а й я   Точно сказали.
А н а х о р е т   А что это свечи с банками?
Г л е б   Гадали.
А н а х о р е т   А.
Н а т а   Что такое?
А н а х о р е т   Нет, ничего.
Н а т а   Скажете, что грех все эти гадания?
А н а х о р е т   Причем тут грех, не грех.
Н а т а   Нет, вы осуждаете.
А н а х о р е т   Не осуждаю.
Н а т а   Лицом кричите.
А н а х о р е т   Не кричу. Я сам еще круче гадал – на перекрестке дорог, в полночь. Да-да, лунный свет, начертания в пыли. Когда идиот был. И старые книги с заговорами из библиотек воровал…
Н а т а   Слушайте, какой вы прекрасный человек.
А н а х о р е т   Не прекрасный.
Н а т а   Прекрасный. Я когда вижу что-то старое и такое ценное, сразу как сорока становлюсь. На старом гадать ох как замечательно.
А н а х о р е т   Неинтересно.
Н а т а   Что неинтересно?
А н а х о р е т (кривляясь)    Гадать – ох как неинтересно и стыдно.
Н а т а   Неинтересно?! Что тогда интересно: ничего не сметь узнавать и мочь?
А н а х о р е т   Ну, положим, гадания – это воровство книг. Представьте, что есть библиотека, в которой хранится знание о том, что будет и было. Красть не хорошо. Вырывать отдельные страницы – тем более. Всю библиотеку не осилишь – здесь, в этой жизни. В нее потом, может быть, запишут – если будешь стараться.
Н а т а   А если я хочу, маниакально хочу – вот просто больше жизни – украсть эту книгу, прочесть, узнать!
А н а х о р е т   Да крадите. Никто не запрещает. Только это стыдно.
Н а т а   Но я же не хочу корыстного. Просто жить, как мне хочется.
А н а х о р е т   Насильственно вмешиваясь в чужие жизни?
Н а т а   А мне можно! Мне хочется знать, что я могу – через гадание, через нужные слова, мною же найденные. Если я не могу ничего сделать – зачем я тогда?
А н а х о р е т   Ой какие типичные разговоры! Ладно своими заговорами вы портите жизнь другим – и отказываетесь верить в Божий промысел. Но зажить, как вам самим – если вы умны – понравится, вы сможете лишь когда отречетесь, забудете. А так постоянно будете недовольны, вам постоянно жить будет или плохо, или скучно, или еще что. (Смотрит на ужа через стекло банки.)
А р и к   Извиняюсь, что встреваю, но вы предлагаете заняться самоуничижением? Ах, какие мы  несущественные – а самим через это возвыситься и возгордиться.
А н а х о р е т   Нет. Сначала надо понять, что во всем, что происходит, виноват ты. Потом – почему ты несущественен. И не лезть грязными руками в чужие судьбы.
Н а т а   А мне дано, я могу. А раз могу – значит, мне можно!
А р и к   То есть вы за обезличенность?
А н а х о р е т   Нет, но надо трезво к себе относиться. Мы все творения Божьи, отпечатки воли Творца и в этом смысле красивы, но если ты застрял на рассматривании своей нематериальной физической субстанции…
А р и к   Извините, можно прекратить пропаганду?
А н а х о р е т   Пожалуйста. Откройте дверь.
Н а т а   Хотите изгнать камлающих из избы?
А н а х о р е т   (идет к двери) Да нет, там закат.
Г л е б   Что?
А н а х о р е т   Закат. У нас на Севере он после дождей красивый, он слепит.
Комнату заливает оранжевое. Все бегут к двери, как при пожаре.
М и т я   А почему дерево не горит?
Н а т а   Око Гаруды в действии. Смотреть бы на него и ведь ничего, ничего больше не надо.
А р и к   Как говорил Вова Гэ: налейте мне это по краешки.
Б о л ь ш а я  К а т е н ь к а   Опять смеешься.
А р и к   С чего ты взяла, что я смеюсь?
М и т я   Пойдемте на озеро.
М а й я   А пошли. Есть еще желающие?
Б о л ь ш а я  К а т е н ь к а   А вы… а где он?
Г л е б   Исчез.
М и т я   Наверное, на озеро пошел.