Две сестры

И р и н а.    А  я  и  не  сомневалась,  что  не  остановят,  -  уж  очень  не  хотелось  мне  с  ними  объясняться…
М а к с и м.  Странно…
И р и н а  Что  «странно»?
М а к с и м.  Да,  так…   С  одной  стороны,  мне  нравится,  что  ты  меня  защищаешь  или,  как  это  звучит  на  сегодняшнем  жаргоне,  «отмазываешь»  от  гаишников…  А  с  другой,  я  почему-то,  как  мазохист,  всегда  радуюсь,  когда  твои  корочки  не  производят  должного  впечатления   на  дорожных  милиционеров,  так  называемых  гибедедешников…  И  они  составляют  протокол…  Причем,  я  понимаю,  что  это  -  деньги,  вытащенные  из  нашего  кармана,  посягательство  на  наше  время…  Сегодня,  на  видновском  перкрестке-то,  какой  сержантик-молодец  попался!  Если  бы  я  действительно  что-нибудь  нарушил,  он  непременно  составил  бы  протокол…
И р и н а.  Я  что-то  не  очень  тебя  понимаю…  Ты  -  неблагодарный!  Вспомни,  сколько  раз  я  тебя  вытаскивала!  Твое  удостоверение  давно  бы  уже  лежало  в  каком-нибудь  МРЭО  или  ПРЭО…
М а к с и м  (иронически  поддакивает).  И  прело…  Сейчас  удостоверения  уже  не  изымают…  Ну,  что  ты,  что  ты,  я  шучу…  Но  я  же  честно  признаюсь,  что  когда,  вот,  такие  сержантики  попадаются,  становится  почему-то  хорошо  на  душе…  Начинаешь  думать,  что  не  все  так  безнадежно… (Пауза)  Я  только  одного  не  понимаю,  почему  мы  до  сих  пор  ни  разу  не  были  у  твоей  тетушки,  хотя  в  свою  деревню  ездим  почти  что  в  этом  направлении?..
И р и н а  (задумчиво).  Как  тебе  сказать?  Я  помню,  когда  мне  было  лет  пятнадцать,  мы  перестали  туда  ездить.  Я  не  понимала,  почему.  А  ведь  каждое  лето  я  проводила  у  тети  Поли.  У нее  тогда  корова  была,  коза,  две  свиньи,  куры,  огород  большой…  Мы  просыпались  утром,  -  я,  Люся, Сашка,  который  сейчас  живет  в  Шугарове,  Генка  из Починков,  Валерка  михневский,  -  бегали  босиком  по  росе  на  пруд,  потом  пили  парное  молоко  с  клубникой…  Тетушка  нам,  правда,  скучать  не  давала:  у  каждого  была  своя  норма  выработки  на  огороде,  по  хозяйству…  А,  потом  все  куда-то  пропало,  -  мои  родители  поссорились  с  тетей  Полей.  Позже  я  узнала,  что  Люськина  матушка,  тетя  Шура,  целенаправленно  занималась  отваживанием  многочисленных  родственников  от  отчего  дома…  Этот  дом,  который  сейчас  стоит  на  участке,  не  отчий.  Отчий  сгорел.  На  том  месте,  где  он  сгорел,  новый  строить  не  стали,  а  отступили  вглубь,  подальше  от  дороги…  Ты,  наверное,  обратил  внимание,  что  все  дома  в  деревне  стоят  вдоль  дороги,  и  только  этот  дом  -  вглубине?  Так,  вот,  мой  отец  помогал  строить  этот  дом,  -  сколько  сил,  времени  вложил,  -  а  в  один  прекрасный  момент,  -  бац!  -  нам  дали  от  ворот  поворот.  Тетя  Поля,  под  диктовку  тети  Шуры,  написала отцу  на  работу  заявление  клеветнического  характера… Даже  повторять  не  хочется,  -  до  чего  дикая  была  ложь… Отца  разбирали  на  партсобрании,  -  чуть  из  партии  не  выгнали,  -  но,  со  временем,  все  обошлось…  Отношения,  конечно,  после  этого  прекратились…  С  другими  родственниками  поступили  похожими  методами,  и,  вскоре,  в  этом  доме  стало  тихо,  -  только  осталась  тетя  Шура  со  своими  детьми,  то  есть,  с  Люськой  и  Славкой  (покойным)…
М а к с и м.  А  что  с  ним  случилось?
И р и н а.  Как  мне  Люська  сказала,  пил  он…  Каждый  день  приползал  домой,  можно  сказать,  на  корячках…  Танька  с  ним  справляться  не  могла…  А  тут,  говорит,  в кои-то  веки,  трезвым  пришел  с  работы,  а  дома  хлеба  не  оказалось…  Он  вызвался  пойти.  Двадцать  минут  нету  его,  полчаса,  час…  Танька  не  вытерпела  и  решила  пойти  за  ним:  мол,  наверняка,  кого-нибудь  встретил  и  опять  «надрался».  Только  за  порог,  -  а  Славка-то  тут  и  лежит,  не  движется.  В  руке  у  него  -  батон…  Врачи  обнаружили  перелом  шейного  позвонка.  Говорили,  что,  по  всей  видимости,  споткнулся (в  подъезде  у  них  темно  всегда  было)  и  неудачно  упал.  Один  из  врачей  тогда  Люське  сказал,  что,  мол,  если  бы  Славка  был  пьян,  то  этого  бы  не  случилось…,  мол,  пьяные  падают  правильно,  так  как  у  них,  на  момент  падения,  полное  расслабление  организма…
М а к с и м.  Очень  даже  может  быть…  Помнишь,  Боря  падал  с  пятого  этажа?  Сестра  моя  все  жаловалась,  что  он  напивается  до  белой   горячки?

Ирина  раскачивает  головой  в  знак  подтверждения  того,  что  помнит,  хотя  по  глазам  видно,  что  не  помнит.  Но  Максим,  занятый  дорогой,  этого  не  видит.

-  Так  он,  всего-навсего,  руку  сломал!  Можешь  себе  это  представить?!
И р и н а.  Вот,  так…  Ну,  в  общем,  по  всему  становилось  ясно,  что  тетя  Шура  решила  прибрать  этот  дом  к  своим  рукам,  но  судьба,  видишь  как,  распорядилась…  Хотя  тетя  Шура  была  младше  тети  Поли  лет  на  десять…  И  умерла…  тоже  как-то…  неприятно…
М а к с и м  (улыбается).   Это  хорошо:  «умерла  неприятно»…
И р и н а.  Не  придирайся,  зануда…  Ну,  как  ты  считаешь,  если  человек  три  дня  провалялся  мертвый  в  квартире,  это  приятно?
М а к с и м.   А  где  же  твоя  доблестная  Люсечка-то  была?
И р и н а.  Они,  в  то  время,  были  в  Африке,  как  Люся  сказала,  и,  естественно,  ничего  не  знали…  А  на  звонки  не  отвечала?  Думали,  что,  наверное,  уехала  в  деревню…  Как  бы  там  ни  было,  а  тетя  Поля  Люське  этот  дом  подписала…
М а к с и м.  Это  получается,  что  свершилась  какая-то  несправедливость?
И р и н а.  Получается,  что  так…
М а к с и м.  Я,  надеюсь,  ты  не  очень  страдаешь  по  этому  поводу?   Я  думаю,  с  нас  хватит  и  заварыкинского  дома…
И р и н а.  Да,  конечно…  Просто  какой-то  неприятный  осадок  от  всего  этого  остался…  Мы  с  Люсей  столько  лет  не  виделись,  обрадовались  друг  другу…  а  все  будто  какая-то  стеклянная,  незаметная  такая,  прозрачная  стеночка  между  нами…  Тетя  Поля,  -  не  заметил?  -  меня  так  встретила,  как  будто  я  у  нее  только  вчера  последнюю  грядку  прополола…  То  есть,  без  какой-либо  особой  радости…  Но  когда  мы  с  ней  в  дом  ушли,  она,  вроде  бы,  слегка  оттаяла…  Показала  мне  договор  купли-продажи…  с  пожизненным  содержанием…  Там,  между  прочим,  я  обнаружила  сумму  прописью  и  очень-очень  немаленькую,  которую  покупатель  заплатил  за  этот  дом  продавцу…  Тетя  Поля  сказала,  что  она  договор  не  читала,  тем  более  до  конца,  подписывала  его  без  очков (как  назло,  в  тот  день  очки  пропали!  на  следующий  день  нашлись!),  нкаких  денег  не  получала,  а  когда  узнала   сколько  -  ей  чуть  дурно  не  стало…  Я  ее  попросила  об  одном,  чтобы  она  при  мне  скандала  не  затевала…  Люся  сразу  поймет,  что  это  я  ее  просветила…  Мы  договорились  с  тетушкой,  что,  где-нибудь,  недельки  через  две-три  она  при  Люсе  прочтет  договор,  будто  случайно  натолкнувшись  на  эту  бумагу…  Тогда,  может  быть,  нам  с  ней  и  удастся  продолжить  отношения…
М а к с и м.   Да,  вот  это  номер!  Мне  показалось,  они  люди-то  не  бедные…  Зачем  им  это  надо  было?
И р и н а.  Ты  знаешь,  мне  сдается,  что,  в  связи  со  всеми  этими  новыми  веяниями,  их  просто  заменили  там  на  кого-то  у  кого  лапа  волосатей…  Место-то  уж  больно  хлебное  было… Это  и  по  машине  их  видно…  Нам  до  такой,  как  до  Китая  пешком…
М а к с и м.  Тачка  у  них,  конечно,  крутая,  что  и  гово-рить…  Он,  что,  правда,  военный  атташе  был?  Мне  он  так,  в  шутку,  сказал,  что  он  полковник,  настоящий,  мол,  как  у  Пугачевой,  но  где,  что,  чего,  -  ни-ни…  как  разведчик…  А  я,  что,  буду  допытываться,  что  ли?  Не  хочешь,  не  говори… Много  чести…
И р и н а.   Пока  вы  с  Толей  под  капот  смотрели,  я  Люсю  спрашивала  про  это…  она  сама  не  смогла  сказать,  как  его  должность  называлась,  но  то,  что  он  был  там  не  главный,  это  точно…  Люся  рассказывала,  как  они  в  океане  купались…  Представляешь,  в  оке-а-не!..
М а к с и м.    Ну,  ты  нашла,  чем  восхищаться…  Подумаешь,  невидаль…  океан…  в  Москва-реке  -  наверняка,  ничуть  не  хуже…  А  потом,  в  океане,  говорят,  глубины  нет…  С  километр  можешь  идти,  а  тебе  все  по  колено  будет…
И р и н а  (недоверчиво).  Скажешь  тоже… «Глубины  в  океане  нет»…  Не  смеши…  Жара,  говорит,  там  жуткая!  Долго,  говорит,  не  могла  привыкнуть…  И  раны,  говорит,  плохо  заживают…  С  одной  царапиной,  говорит,  можно  полгода возиться…  Нарывает  и  все,  тут,  говорит… Зато,  во  всех  остальных  отношениях,  как  сыр  в  масле  каталась…  Им  же,  в  качестве  отступного,  четырехкомнатную  квартиру  в  Москве  дали…  Может,  врет?  Не  знаю…  Мечтают  вернуться…  Никак  не  могут  вписаться  в  российский  образ  жизни…
М а к с и м  (облегченно  вздыхает).  Вот,  и  дорогая  моя  столица…  Сколько  там  на  твоих?  А  то,  ты  знаешь,  «наш  министр»  опозданий  не  любит…
И р и н а  (смотрит  на  часы)  Все  нормально…  Идем  по  графику…
М а к с и м.  Значит,  говоришь,  не  вписываются  в  россий-ский  образ  жизни?   (Нажимает  на  педаль  тормоза.)  -  А  вот  мы,  кажется,  не  вписываемся  точно… в  наше  родное  столичное,  беспрерывное  и  бесконечное  транспортное  движение…  Ну,  смотри,  что  он  делает?  На  грубость  нарывается…  Ну,  что,  уперся,  умник?  Разогнался…  Ага…  Мы  все  дураки,  а  ты  один  умней  всех…  Ты  посмотри,  как  он  доволен!  На  полкорпуса  впереди,  -  счастлив,  нет  предела…  Сейчас  мы  с  тебя  эту  радость-то  сгоним… (Резко  крутит  руль  то  вправо,  то  влево.)
И р и н а  (поворачивается  к  мужу).  Успокойся!  Ты,  как  мальчишка…  Ты  же  его  можешь  так  зацепить!
М а к с и м  (продолжает  делать  резкие  движения  рулем  и  педалями).  Сейчас  посмотрим…