Кларины связи

Что Вы там себе подумали.
Раздаривать ничего не собираюсь.
Некое возмещение считаю уместным,
по меньшей мере такое,
что позволит мне
вести дальше нормальную жизнь.

ГЕОРГ:
Ах вон что.
Ну, тогда Вы типичная кандидатша
на фарма-панель.

КЛАРА:
Фарма-панель.
И такое существует.

ГЕОРГ:
Конечно.
Около двадцати тысяч подопечных
ежегодно,
только в Германии:
домохозяйки, студенты, безработные,
скучающие, одинокие, погрязшие в долгах существа,
и среди них постоянные клиенты,
которым, может, просто вздрыг нужен.

КЛАРА:
И кто… И куда мне тогда…

ГЕОРГ:
Прямиком в фарма-индустрию,
Там подопытные животные, а рядом – лаборатория человеческая.
Если Вы не простужены и не беременны,
не потребляете наркотики,
можете в любой момент обратиться.
Три недели приносят в среднем
более четырёх тысяч марок.

КЛАРА:
Вот уж богатство.

ГЕОРГ:
А Вы свой идеализм
дороже оцениваете.

КЛАРА:
И кем я тогда буду.
Фарма-шлюхой.

ГЕОРГ:
Ваше дело.
У Вас, конечно, должны быть перерывы
между отдельными цепочками опытов.
Как у шофёров-дальнобойщиков:
без перерыва за рулём …

КЛАРА:
…противозаконно.

ГЕОРГ:
Именно.

КЛАРА:
Да.
Именно.
Именно это мне и надо.
(Пауза.)
Замечательно.
Может, у Вас найдётся парочка адрессов.
(Пауза.)

ГЕОРГ:
Я…
Я не советую вам конечно.
Я на вашем месте не стал бы этого делать.

КЛАРА:
Мне нужны деньги.

ГЕОРГ:
Побочные действия:
выпадение волос, хроническая тошнота,
печёночные колики,  приступы дурноты,
сердечные приступы…

КЛАРА:
А Вам что, не всё равно.

ГЕОРГ:
Может быть…
(Пауза.)
Засучите рукав.
(Клара выполняет.)

КЛАРА:
Может, у меня болезнь,
а я этого не знаю.

ГЕОРГ:
(намеревается измерить у неё давление)
Вы можете каждые три месяца
приходить сдавать кровь,
это стоит пятьдесят семь марок восемьдесят пфеннигов..

КЛАРА:
Пятьдесят марок…
Послушайте,
это же первоклассный товар,
я всё же хотела бы продавать себя подороже.

ГЕОРГ:
Тогда подайтесь на чёрный рынок.
Я назвал Вам лишь стандартные цены.
(Пауза.)
Должно же найтись для Вас
какое-нибудь выгодное дело.

КЛАРА:
Вы что, бюро по трудоустройству.

ГЕОРГ:
Я хочу вновь увидеть Вас.
(Молчание.)

КЛАРА:
Скажите,
а кто, собственно, пишет «Инструкции»
ко всем медицинским аппаратам.

ГЕОРГ:
Для этого существуют специалисты. (Пауза.)
У Вас, кажется, действительно
устойчивое отношение к болезни.
Вам следовало изучать медицину.

КЛАРА:
Ещё один упущенный шанс.

ГЕОРГ:
Я отведу Вас
в естественно-исторический отдел.
Иногда им нужна рабсила.

КЛАРА:
Зачем.
Пыль вытирать.

ГЕОРГ:
В архив.
Хотите?
(Пауза.)
Радуйтесь же,
что у Вас здоровое тело.

КЛАРА:
Да.
Да к тому же и красивое.

(Уходят.)

6

(Клара переезжает к Томасу.)

КЛАРА:
В этом положительная сторона.
Если б я могла платить за мою квартиру,
мы никогда не съехались бы.
А сейчас – да.
Вынужденное счастье.

ТОМАС:
Другой сказал бы: судьба.

КЛАРА:
Столь высокие слова  мы не заслужили.
Для нас у судьбы найдётся в лучшем случае лёгкий кивочек.
и вот она уже опять проскочила,
а мы и не заметили,
а она опять уже занимается важными клиентами.

ТОМАС:
Если у меня есть ещё свобода выбора,
я бы настоятельно рекомендовал,
чтобы у каждого из нас была своя спальня.
(Пауза.)

КЛАРА:
Конечно. Без вопросов.
(Пауза.)
Тогда летом мы будем спать
в твоей широкой постели,
потому что жара
втиснется между нами,
а зимой
будем лежать,
тесно прижавшись друг к другу,
две заледеневшие рыбёшки,
в моей узкой постели.
А когда ступни наши
коснуться друг друга,
мы замёрзнем оба.
И утром увидим
спаявшиеся кристаллы льда.
А когда встанем,
возникнет лужа из растаявшего льда,
и  будет она капать на пол.

ТОМАС:
Да, возможно.
(Молчание.)

КЛАРА:
А я чуть было не нашла работу.
Так, на время.
В Музее естествознания.
Инвентарные номера проверять.
Но в этом году им никто уже больше не нужен.
(Пауза.)
Хотя теперь я опять полна оптимизма.
(Молчание.)

ТОМАС:
Клара.

КЛАРА:
Что.

ТОМАС:
Мы же не создаём тут
долгосрочный быт.
Да ведь.
(Молчание.)

КЛАРА:
То, что ты у моей сестры
весь вечер
точил нож у меня за спиной,
я  уже забыла.
Ты даже мужем не захотел предстать.
Почему.
Ты стеснялся меня?
Но я это уже позабыла.
Теперь же я здесь.
(Молчание.)

ТОМАС:
То, что ты здесь…
то, что мы друг с другом…

КЛАРА:
Когда я снова стану  зарабатывать,
мы найдём квартиру  побольше.
Нынешнюю давай рассматривать как своего рода базис,
который будет готовить нас к восхождению на вершину.
Дни лишений лежат  в тумане,
а на вершине, светит солнце.
Там, совсем наверху,  оно светит столь сильно,
что не возможно вынести.
Мы должны будем раздеться до гола.
(Молчание.)

ТОМАС:
Но это невозможно,
я не могу содержать тебя
долгое время.

КЛАРА:
Я же тебе тоже помогала
деньгами.
Когда-то случается и наоборот.

ТОМАС:
Ты смотришь на меня,
как на сестру.

КЛАРА:
Что за нелепая мысль.
(Пауза.)
И почему ты не улыбаешься. Вдруг.
Обычно всегда говорил:
жизнь продолжается.
(Молчание.)
Позавчера я сдавала кровь,
за пятьдесят марок
можно продать свою кровь,
и даже не заметишь,
что чего-то недостаёт.
(Молчание.)
Послушай, Томас,
но мы же ведь вместе, ты и я,
да7
(Томас кивает.
Появляется Ирена.)

ИРЕНА:
Последний раз я переезжала
одиннадцать лет назад.
Это был второй и
на сегодняшний день последний раз
в моей жизни.
Я упаковала в ящике
посуду:
бумага  бумага  бумага.
И всё-таки она разбилась.
Вот тут чайный сервиз на две персоны.

КЛАРА:
Я никогда не пью чай.

ТОМАС:
Новое – с ним всегда сложно.
Чем хорошо старьё:
если среди всех разномастных предметов
один разобьётся,
не возникнет нехватки в гарнитуре.

ИРЕНА:
Я не стану извиняться,
но давайте забудем ссору.

КЛАРА:
Для шлюхи я не злопамятна.

ИРЕНА:
Там внизу стоит другая женщина.
Кажется, у неё тоже подарок.
Она как раз распаковывает его.

ТОМАС:
Быть не может.

ИРЕНА:
Не знаю, куда и поставить.
Мне показалось. я её знаю…
Ты нашла работу?

КЛАРА:
Нет.

ИРЕНА:
У меня есть некое временное решение.
Лёгкая работа, хорошо оплачиваемая.

КЛАРА:
Где и что.

ИРЕНА:
Детьми заниматься.

КЛАРА:
Нет.

ИРЕНА:
Почему же нет. Бизнесмен: Азия, импорт-экспорт.
Я покупала у него сервиз.
Просто, приятно, лёгкие  деньги, так между делом.

КЛАРА:
У меня нет квалификации.

ИРЕНА:
Смешно даже. Бирюльки.
Это же просто в крови у каждого.
(Появляется Элизабет.)

ЭЛИЗАБЕТ:
(Ирене) Кто вы- я не знаю.
(Кларе) Кто вы – догадываюсь.
(Томасу) А вы – виновник всего.
(В её поднятых вверх руках – свёрток.)
Тут у меня подарок,
подарок приобретённый в вашем магазине.
И который я,  к сожалению, вынуждена
вернуть вам назад.
Иными словами, не оправдало ожиданий.
Это – мусор.
Да сами взгляните.
(Она достаёт из свёртка сердце, размером примерно с дыньку. и осторожно поднимает его вверх, оно красное и очень упругое.)
Это подарок моего друга.
Теперь я должна сказать, моего бывшего друга.
Якобы
из дорогостоящего, сверхчувствительного,
тончайшего и хрупкого стекла,
с нежнейшим, загадочным и не менее чувствительным нутром.
Ни разу не отважилась я
просто дотронуться до него,
боясь оставить пятно,
вмятинку или тончайшую царапину,
наилегчайшее сотрясение могло бы повредить ему.
Осторожнее, чем с сырым яйцом, обходилась я с ним.
А теперь друг мой бросил меня.
Раньше сердце внутри даже светилось,
как раз здесь вот мигало в ритме биения пульса.
Теперь, конечно, этого нет.
И как это принято в сценах расставания,
в соответствии с  прожитой нами когда-то страстью,
захотелось мне бросить ему под ноги его сердце,
чтобы рассыпалось оно  мельчайшими стеклянными занозами,
и если б мне повезло,
вонзилась бы одна ему в глаз,
и упал бы он замертво -
и смертью обернулось бы ему это разбитое сердце.
И вот встала я в кармено-бунгильдо-медеевскую позу
которую отрепетировала перед зеркалом,
и теперь смотрите:
(Она со всего маху бросает сердце о пол, но, издав лишь некий шлёпающийся звук,  оно остается лежать, как куча глины.)
Не  разбилось.
Вообще.
(Она кидает сердце об стену, куда оно ударяется сытым звуком, слегка приклеевшись. а затем медленно, как при замедленной съёмке, падает вниз, слегка изменив свою форму, но оставаясь  при этом однозначно сердцем. )
Небьющееся оно.
Что касается материала -
дрянь,
наглая подделка.
(Она кидает сердце о шкаф, стол, о потолок и т.д. Но каждый раз слегка приклеевшись. оно медленно шлёпается на пол.)
Сердце это жёсткое,  как из кожи,
жёсткое кожаное несокрушимое обезьянье сердце.
На нём не увидишь ни трещин, ни царапин,
ни даже вмятин или синяков,
оно упруго. несокрушимо и бесчувственно,
не чувствует боли. безмолвно и немо.
Меня обманули.
Я подаю на рекламацию
и требую возмещения убытков.

ТОМАС:
Мне незнакомо это сердце.
Это сердце чуждо мне,
я за него не в ответе
и никогда не продавал его никому.

ЭЛИЗАБЕТ:
Подарил.

ТОМАС:
И не дарил.

ЭЛИЗАБЕТ:
Подброшено.

ТОМАС:
И не подбрасывал.

ЭЛИЗАБЕТ:
Никто и не стал бы его брать.
ТОМАС:
Это сердце однозначно из
полиэтиленовой массы,
своего рода термопластического каучука,
огнеупорное
и водостойкое -
надёжное сердце.
У меня никогда такого не было,
никогда бы не стал я
носиться с подобной чушью.

ЭЛИЗАБЕТ:
Не хотите ли Вы этим сказать.
что мой друг всё это только изображал.
Не хотите ли Вы этим сказать,
что мой друг – лжец.
(Пауза.)

ТОМАС:
Он был…
Может, он был лжец.
Я не знаю.
Я не знаю вашего друга.

ЭЛИЗАБЕТ:
Вот. Может вам это ещё понадобится.
(Элизабет бросает Кларе сердце и, не говоря ни слова, выходит. Клара поднимает сердце.)

ИРЕНА:
Удивительная женщина.

КЛАРА:
И кто она.
Кто.

(Ирена уходит вслед за Элизабет.)

7

(Вечер. В одном из преулков перед рестораном с вывеской «Выходной». Идёт дождь.)

КЛАРА:
И что теперь.

ГОТТФРИД:
Я не знаю. (Молчание.)
Я так много о тебе думал.
А теперь  вот ещё это.