Кларины связи

КЛАРА:
Я в этом районе ничего не знаю.
А ты.

ГОТТФРИД:
Я много о тебе думал.
Я так много о тебе думал.
А теперь вот ещё это.

КЛАРА:
Я не могу заплатить за такси.
Потому как у меня нет денег.

ГОТТФРИД:
Мне так неприятно.
С этим моим приглашением.

КЛАРА:
Готтфрид. Куда теперь.

ГОТТФРИД:
Да я же тоже не знаю района.

(Появляется Китаец с корзиной, покрытой салфеткой.)

КИТАЕЦ:
(громко)
Печёности. Жарёности.

КЛАРА:
Так. Сейчас рулетик «Весенний» и –
домой.
А то только время терять.
Я, между прочим, в поисках работы.

КИТАЕЦ:
Печёности. Жарёности.

ГОТТФРИД:
Я, кажется, вообще не голоден.
Ещё полчасика, Клара.
Я должен тебе…
Я срочно должен…

КЛАРА:
Слушаю тебя.
(Китайцу.)
Кстати, это неправльно:
«Печёности, жарёности»…
Абсолютно неправильно.
Правильнее:
Выпечка и жаркое.
Или:
жареные и печёные блюда.
Что у вас там:
рулетик «Весенний» и шоп-суэй.
Видите, с печёностями уже совсем слабовато.
«Печёности» – это уж точно приведёт к недоразумению,
тут нам пирожки сразу представляются.
Простите мою навязчивость,
я раньше меню составляла
в одном гостиничном концерне –
это профпедантизм.

КИТАЕЦ:
А мне кажется, так лучше.
Даёт голове пищу.
Меню должно быть, как поэзия.
А то
и вино ещё до пробы
не пахнет сливой,
а только затхлым…
Я дам вам и блладу тоже…

КЛАРА:
Не блладу, простите, а блюдо. Блюдо. Чебурек.

КИТАЕЦ:
Нет. Блладу, стих.
Позже.
(Уходит.)

КЛАРА:
Куда он.
О тебе-то я и не подумала.
Сейчас я поем немножко
и, надеюсь, ты расплатишься.
У меня же совсем нет денег.

ГОТТФРИД:
Это не может так продолжаться.
Я достану тебе кредит.

КЛАРА:
Условия.

ГОТТФРИД:
Никаких.

КЛАРА:
Правда.

ГОТТФРИД:
Никаких.

КЛАРА:
Здорово. Спасибо.
(Пауза.)
Я не смогу его выплатить.
Работаю всего пару часов
приходящей няней,
это до чёртиков унизительно,
но даже на булавки не хватает.

ГОТТФРИД:
Об этом мы потоим поговорим. (Молчание.)

КЛАРА:
И у меня всё так же нет поручительства.

ГОТТФРИД:
Придумал.
Я придумал тебе
шикарную легенду.
Мы надуем банк.
Я надую.
Для чего же меня обучали всем этим тренингам.
Повышенный сервис. Большая эффективность.
Ориентированное на клиентов консультирование.
Конечно,  а как же иначе.
Именно. Так и сделаю.
Банк – это всего лишь некая абстракция.
Ничто не доставляет ему боль.
Ничто не нанесёт ущерб.
Это  ведь не организм. Только цифры.
(Пауза.)
Никогда бы не подумал,
что это может приносить столько удовольствия.

КЛАРА:
Ты – экономический преступник.

ГОТТФРИД:
Всего лишь банковский разбойник.
Маленький-маленький.
Но в стадии роста.
(Молчание.)

КЛАРА:
Что ты хочешь за это.
(Пауза.)

ГОТТФРИД:
Ничего.
(Молчание.)
Не знаю…
Хочу ничего больше не бояться.
Чтоб не обязан был бояться.
Чтоб что-то вышло из-под контроля. Да.
Поэтому  мне надо начать
контролировать.
Не бояться больше, что я слаб.
Я – не слаб. Не слаб.

КЛАРА:
Но ты же не делаешь это просто так.
(Пауза)

ГОТТФРИД:
Так.
Берём быка за рога.
Клара,
Томас обманывает тебя.

КЛАРА: (молчит).

ГОТТФРИД:
Ты меня слышишь, Клара.
Ты поняла, что я сказал.
Habla espanol, parlez-vous francais,
твой-друг-обманывает -тебя- с- другой- женщиной.

КЛАРА: (молчит).

ГОТТФРИД:
Клара…
(Подходит к ней, хватает в охапку и трясёт.)

КЛАРА:
Вот как.
(Молчание.)
Вот как.
(Молчание.)

ГОТТФРИД:
И между мной и Иреной тоже
теперь не так, как прежде.
(Пауза.)
Она кричит по ночам.
А я такой тупой,
такой непрошибаемый,  как пень.
Словно что- то держит, что-то тормозит меня,
словно что-то из-под земли схватило меня и держит,
когда я сбираюсь приблизится к ней,
я  ещё протягиваю руки,
а она уже отвернулась.
Она давно уже отвернулась.
А куда – не знаю.
В отличие от тебя. Ты, по крайней мере, знаешь:
есть другая женщина.
Это хоть что-то. Это – враг.

КЛАРА: (молчит).

ГОТТФРИД:
Я даже и не представлял,
как это здорово – говорить с тобой.
Здорово -
каким живым я могу быть, с  тобой.
Дома так тихо.
Прямо как в банке.
Нигде ничего не валяется,
для всего имеются ящички, полочки и шкафчики,
при необходимости с замочками.
А ключики эти тоже
хранятся в специальном ящичке для ключей,
который в свою очередь тоже запирается.
Словно окружают нас опасности,
от которых должны мы застраховаться
и быть всегда начеку,
чтоб они не настигли нас.
Клара, я полюбил тебя. (Пауза.)
Я могу помочь тебе.

КЛАРА:
Ничего не слышу.
У них  выходной.
Ни звука.
И едой не пахнет.
И метро уже не ходит.

ГОТТФРИД,
Будет видно,  как пойдёт дело.
Карола уже большая,
она останется с матерью.
Это, конечно. скандал:
сестра жены.
Но я буду платить за обеих…

КЛАРА:
Мне нужна наличка.

ГОТТФРИД:
Сколько.
У меня с собой двести.

КЛАРА:
Нет, кредит.
Мне надо весь кредит наличкой.

ГОТТФРИД:
Выплатить.

КЛАРА:
Выплатить.

ГОТТФРИД:
Боюсь,
это в любом случае будет проблема,
которая  в данный момент
мне не по плечу.

КЛАРА:
Можешь подумать.

ГОТТФРИД:
А вообще…
(Пауза.)
Я бы уехал на пару  дней.
С тобой.

КЛАРА:
Думаешь, ты можешь купить меня.

ГОТТФРИД:
Нет. Но утешить.

КЛАРА:
Исчезни. Исчезни сейчас.

(Возвращается Китаец.)

КЛАРА:
Я только что обнаружила
нишу на рынке:
рулетик «Летний», рулетик «Осенний», рулетик «Зимний» –
рулетики «Всех времён года»…

КИТАЕЦ:
Бллада…

ГОТТФРИД: (уходя)
Это называется: блюдо, блюдо.

КИТАЕЦ:
Ярко сад цветёт
Целыми днями поёт
А ты кто позвал меня
Я так люблю тебя

Увяла роза
Разбито стекло
Губы кривятся улыбкой
Я не люблю тебя больше

(Затемнение.)

8

(У Ирены.)

ИРЕНА:
Готтфрид занимается ребёнком.
Я, конечно,  тоже присутствую, я – дома, снабжаю необходимым,
но заниматься…
Я не чувствую его,
я не хотела ребёнка,
ни от кого.
Нельзя заставлять человека
жить по принуждению.
Обязан жить -
так и я сама считала,
когда была маленькой.
Приговор был мне вынесен,
прежде чем меня кто-то о чём-то спросил,
меня кинули в жизнь хочу-нехочу.
Жизнь была навязана мне,
думала я.
(Пауза.)
Я всегда завидовала детям, друзьям,
которые уже с утра радовались жизни,
вероятно. ещё в постели радовались,
не так,  как я,
только во сне,
потому что мне было хорошо только,
когда я спала. (Пауза.)
ЭЛИЗАВЕТ: (тихо)
Весёлая она,
цыганская жизнь…

ИРЕНА:
Я сделала приговор этот приемлемым,
тем что наложила на себя
вериги внешней дисциплины.
Строжайшее расписание по часам,
жёсткий корсет на весь день,
который заставлял меня дышать
Так я выжила.
(Пауза.)
Готтфрид
был страховым полисом.
страховкой жизни,
которой я не находила
ни в моих родителях,
ни в Кларе, ни в брате,
в нём -то уж и подавно.
В браке с Готтфридом -
тут уж вовсе ничего не происходило:
ни непредвиденного, ни возбуждающего, ни сокрушающего,
и это было большое облегчение,
перспектива, упрощающая жизнь.
Так бы я и разделила весь отрезок жизни,
лежавший передо мной,
на кусочки,
которые и стала бы одолевать с одинаковым усилием.
(Пауза.)
И даже если бы что-то произошло,
Готтфрид в любой буре
был надёжным оплотом.
Но если бы всё было хорошо,
то не происходило бы ничего, абсолютно ничего,
даже и надеяться смысла не было.
(Пауза.)
Больше всего я боялась того.
что сама обреку кого-нибудь на жизнь,
что буду вынуждена
вынести приговор,
выпавший на меня.
Поэтому и не хотела детей. Никогда.
Я  забеременела
и хотела скрыть это от Готтфрида, но
в коротком приступе возмущения,
в неожиданном безумном порыве
исправить что-то
с помощью ребёнка -
не знаю даже. откуда это пришло,
такая глупость -
тогда я сказала ему,
и с того момента всё было решено.
(Пауза.)
Я неблюдала за этим чуждым существом
с неизбывным страхом,
испытывая отвращение, тоску, страх и апатию:
не трудно увидеть то, что видеть хочешь.
Моё внутреннее беспокойство росло,
я чувствовала себя не в состоянии
помочь ребёнку,
Я больше не позволяла себе
хоть как-то попытаться сблизиться с его ощущениями,
боясь сдаться перед ними.
Так постепенно мы становились чужими,
сохраняя вежливые взаимоотношения,
как дальние родственники.
И по сей день это так.
(Пауза.)
Я знаю это, но не в силах изменить.

ЭЛИЗАБЕТ:
Тебе надо
уйти от мужа.

ИРЕНА:
Я… (Смеётся.)
Этого я не могла никогда.
(Пауза.)
Я не могу это сделать,
иначе как во сне.
(Пауза.)
И как это тебе в голову пришло.
(Пауза.)
Я затем пошла за тобой,
чтоб ты мне такие вещи говорила.

ЭЛИЗАБЕТ:
Да.
И я ждала тебя,
я ждала тебя на углу Томасова дома,
чтоб ты могла пойти за мной и улыбнуться мне
и чтоб я могла сказать тебе:
ты должна уйти от мужа,
ты это сделаешь,
и именно: из-за меня.

ИРЕНА: (смеётся)
(Пауза.)
С тех пор, как Клара побывала у нас,
Готтфрид стал таким задумчивым.
Я думаю, ему её жалко:
во-первых, безработная,
во-вторых, Томас.

ЭЛИЗАБЕТ:
Ты сказала ему
что Томас и я…

ИРЕНА:
Да, а что.

ЭЛИЗАБЕТ:
И потом вы вместе радовались
вашему  благополучному супружеству, да.
Вашим упражнениям в верности, да.
И если где-то только
появлялось спичечное пламечко
или пар. как в кастрюльке под крышкой,
невинный знак  хоть какой-то жизни,
тут же включалось автоматическое противопожарное устройство,
которое самым тщательным образом устраняло всякую опасность огня -
отсюда и едкая вонь,
отсюда эти мертвящие миазмы в воздухе,
которые даже твоя одежда источает.

ИРЕНА:
А что ты так нервничаешь,
мы считали , что это
комплимент тебе.

ЭЛИЗАБЕТ:
Вы считали…
Комплимент…
Вы оба…
Я с тобой хотела поговорить об этом,
а не с твоим мужем…

ИРЕНА:
Ну, связь с таким молодым…
Это всё-таки…
Это, конечно, плохо для Клары,
но что касается тебя, тут надо сказать:
преклоняюсь перед…

ЭЛИЗАБЕТ:
Да не перед чем преклоняться,
и никакого комплимента в этом нет.
К тому же она переехала к нему,
она – к нему,
и вообще всё давно уже кончено,
и я со всем простилась.

ИРЕНА:
Ты ревнуешь.

ЭЛИЗАБЕТ:
Конечно, ревную.
Да ничего я не ревную,