Возвращение

Кстати, это были не слуги, а сторожа.
Лиза ‘(сухо). А я обычная служащая, которую можно уволить в любую минуту?
Кузина. Франсуа был вашим хозяином.
Лиза не отвечает.
И вы любили его так же, как мы. Вы любили его, не правда ли?
Молчание. За сценой шум. Подъезжает машина, тормозит.
(Приоткрывает ставень.) Жорж. Приехал с Жюли, с Анной. Я не смогу закончить письма. А мне еще нужно прогладить наши с Жанной вуали. Лиза, вы не могли бы это сделать? Я должна заняться Жоржем. Будьте осторожны с вуалями. Складки надо разгладить, но не налегайте слишком на утюг. Ткань уже ветхая. (Выходит из комнаты.) Лиза. О, нет. Нет.
Входят Жорж с чемоданом и портфелем, раздувшимся от книг, Анна, Жюли с дорожной сумкой и Кузина. Молчание. Осматривают гостиную. Жюли останавливается на пороге соседней комнаты.
Жорж. Ну, конечно же, чехлы! (Вдруг выходит из себя и резким движением сбрасывает чехлы.)
Ж ю л и. Всюду. Даже на рояле.
Анна. И на телефоне.
Кузина. Жорж… Нет. Не надо. Так принято.
Твоя мать… Жорж. Не для него. Нет.
Анна помогает Жоржу собрать чехлы.
(Повсюду зажигает свет.) Некоторые так называемые традиции для меня невыносимы.
Анна. Успокойся, успокойся, прошу тебя.
Жорж. Дом в саване.
Молчание.
Когда-то в полотно заворачивали тело. Только тело. Так поступали в начале и в конце жизни, при рождении и смерти. Из совершенно определенных соображений. Куском льна очищали человеческую плоть.
Жюли. Хорошо, что ты снял чехлы.
Жорж. Рад, что ты меня одобряешь.
Пауза. Жорж целует Жюли, затем в растерянности шагает по комнате взад-вперед.
Анна. Как это случилось?
Кузина. Во время обеда. Мы сидели за столом. Франсуа вдруг выпрямился. Словно хотел потянуться. Задыхаясь,.широко открыл рот и рухнул как подкошенный. Твоя мать закричала. Я тоже. Падая, он сломал стол. Все было кончено. Он даже не успел понять, в чем дело.
Молчание. Жорж, очень взволнованный, отворачивается.
Жорж (стоя спиной). В прошлом месяце, на конгрессе, случайно, я встретил одного социолога, который, услышав мое имя, представился как друг Жака.
Кузина. Друг Жака, боже мой.
Жорж (садится рядом с Кузиной, берет ее за руку). Он воевал с моим братом в Алжире, в одном батальоне. Рассказал мне, как погиб Жак. Он тоже, как и отец, не успел ничего понять… На него напали неожиданно. На рассвете. Он стоял в карауле. Бесшумный удар в спину ножом. Приятель находился неподалеку, он увидел его уже… распростертым на земле… Французы отступали, бросая все, даже раненых.
Кузина. Жак…
Жорж. Прошло двадцать лет. Двадцать? Нет, двадцать пять.
Анна. Не знать о приближающейся смерти — это благодать.
Жорж. Папа хотел знать… хотел сохранить ясность ума до последнего вздоха, мы говорили с ним об этом.
Пауза.
В нашей цивилизации идея смерти, разрушения, разложения вызывает у людей ужас. Мы тратим жизнь на то, чтобы пытаться предотвратить смерть.
Молчание.
Анна. Он не соблюдал церковных обрядов. Будет отпевание?
Кузина. Да. Жанна колебалась, но уж так заведено в семье… И мэр за то, чтобы все было организовано торжественно.
Жорж. По-прежнему Грамон?
Кузина. Да. Его только что переизбрали.
Жорж. Папа, вероятно, его поддерживал?
Жюли, которая вышла из комнаты, рассматривает рояль, нажимает на клавиши. Молчание. Играет гамму. Молчание.
Кузина. Точно не знаю. Твой отец был решительно против кандидата левых, но вместе с тем не высказался активно и в поддержку Грамона. Он помогал ему негласно.
Жорж. Объективные союзники.
Кузина. Хорошо, что мэр самого крупного города в департаменте к тому же депутат.
Жорж. И предан нашей семье.
Пауза.
Я только что с Фабрики. Видел маму… Я… я был в большом цехе.
Кузина. Хорошо, что он там. Так решила твоя
мать. Это хорошо. Жорж (поддаваясь волнению). Мне бы хотелось,
чтобы время шло быстрее. Анна   (поддерживая его). Наша поездка была
такой утомительной.
Пауза.
Жорж (прохаживается по комнате, разглядывая витрины). Вы переставили?..
Кузина. НетлВсе на своих местах.
Жорж (показывая на куклу, изображающую солдата времен первой мировой войны). Нет. Вот его передвинули. Он не здесь стоял. А внизу. Я помню, когда я был мальчишкой… (Ушел в воспоминания.) Как же он тогда поражал мое воображение.
Кузина (пока Жорж расставляет куклы в прежнем порядке). Это, конечно, Тереза.
Молчание.
Анна. Жюли вернулась к старым привычкам. Помните, раньше, как только мы приезжали,
она бросалась к роялю и сидела в потемках с ним в обнимку. Когда вечером я ее укладывала спать, от нее пахло воском. С тех пор запах сильно навощенного дерева связан для меня с музыкой Моцарта.
Кузина (зовет). Жюли? (Идет в соседнюю комнату, снова зовет, возвращается.) Она вышла в сад. (После паузы.) Идите к себе, отдохните. (Жоржу.) Прими ванну.
Жорж. Милая моя Жипулу.
Кузина застывает, пораженная.
Кузина (с большой нежностью, почти шепотом). Ты один называешь меня моим настоящим именем. Я превратилась в Кузину. Иногда Кузина Мари, или просто Мари. Все остальное потеряно. (Улыбается.)
Пауза.
Анна. У нас та же самая комната?
Кузина. Да. Закройте окно прежде, чем зажечь свет. А то комары налетят. Сегодня, после проливного дождя, их налетела с пруда целая туча. Есть примета: когда на вербное воскресенье идет дождь, лето ожидается дождливое. Жатва будет тяжелой из-за плохой погоды.
Жорж. Мари в роли Кассандры.
•
Молчание.
Кузина. Крестьяне всегда говорили: пасха в марте — могилы сырые.
Жорж. Твои знаменитые поговорки.
Кузина. Жалкие воспоминания.
Жорж. Тебе было плохо с нами?
Кузина. Когда живешь не для себя… Плохо быть неблагодарной. Дальняя родственница, без гроша, вы были вовсе не обязаны…
Жорж. Ты была нам всем необходима.
Кузина. Необходима? Я была полезна, я честно зарабатывала свой кусок хлеба. Как поденщицы, приходившие когда-то из дальних деревень. (После паузы.) И у меня могли бы быть свой дом, дети. Но война… Немцы убили человека, с которым мы решили жить вместе. Я осталась невестой войны. Я любила в воображении.
Лак собак.
Это собаки твоего отца. Со вчерашнего дня они не встают. Отказываются от пищи.
Возвращается Жюли.
Ж о р ж. Я должен был поехать с Анной в Италию, во Флоренцию, на конгресс историков. Потом мы хотели совершить турпоездку в Неаполь, на юг. Студенты мои бастуют. У меня полно времени… Анна, а книги?
Анна. Ты же сам нес портфель.
Жорж (обнаруживает его за креслом). Я одурел
от усталости. Кузина.   Я   еще   не   успела   сказать   Жюли,
как она похорошела.
Напряженность спадает во время разговора о Жюли.
Анна (дочери). Не слушай. Жюли. Слишком поздно.
Кузина. Напротив, говорите ей об этом почаще. (Выходят, унося багаж.)
Жюли уходит в соседнюю комнату и начинает играть на рояле. Появляется Жан-на, за ней Кузина.
Жанна. Чехлы. Кто позволил себе? Кузина. Жорж. Не спорь с ним. Жанна. А музыка? Жюли? Кузина.  Как только она  видит рояль, у нее срабатывает рефлекс.
Жанна уходит в комнату, где рояль. Музыка прекращается.
Жанна (за сценой). Твоя музыка сегодня вечером… Это неразумно. (Возвращается с Жюли, прижимая ее к себе.) Внученька моя… А знаешь, нет, ты права. Иди.. Иди играй.
Жюли выходит. Но музыка начинает звучать не сразу. Кузина аккуратно складывает чехлы.
Кузина. Сядь. Отдохни.
Жанна. Из-за нашего друга Рэймона у меня были большие неприятности.
Кузина. Артигала? Что он еще натворил?
Жанна. Он-то ничего, он тут ни при чем. Мне дали понять, что ему не следует показываться на похоронах. Старые обиды времен оккупации.
Кузина. Наши провинциальные истории. Кто о них помнит?
Жанна. Грамон боится, как бы его не узнал какой-нибудь журналист и не начал копаться в прошлом. Франсуа был крупной фигурой в Сопротивлении, и если кто-нибудь даже тридцать лет спустя обнаружит, что Рэймон был освобожден в сорок пятом году именно благодаря Франсуа, это было бы…
Кузина. Как ты бледна.
Жанна. Немного кружится голова, пустяки.
Кузина. Ты себя не жалеешь.
Жанна. Рэймон — поэт. Он сделал глупость, что писал в поддержку Петэна поэмы и статьи в газетах. Хотя ничего не смыслил в политике. Я помню, Рэймон поехал в Више и сфотографировался перед отелем, где жил
маршал. Как турист. Фотографию напечатали… Все было так невинно.
Кузина. Ты упрощаешь. Я ведь тоже кое-что помню.
Жанна. Рэймон ни на кого не донес. Не было никаких доказательств…
Кузина. Какое было время… Нашу соседку, обритую наголо, водили по улицам, ей давали пощечины. Плевали в нее.
Жанна. Актриса? Которая снималась в Германии?
Кузина. С мужчиной бы так не поступили.
Жанна (теряя воинственность). Не оставляй меня. Мне холодно… Мне страшно.
Молчание. Жанна справляется с одышкой. Музыка за сценой.
А Жюли и ее занятия музыкой? Она с тобой говорила? Нравится ей в консерватории?
Пауза. Слушают музыку. Звонок. Кузина выходит, потом возвращается.
Мари, кто это? Кто приходил?
Кузина. Шеф.    ;
Жанна. Так поздно?
Кузина. Он принес записку Лизе. И просил передать ей лично.
Жанна. Шеф. Никогда у нас не было мастера лучше, чем он. Мне холодно. Закрой дверь… Он, как и все остальные, подчиняется только Лизе.
Молчание.
Если б я могла вздремнуть. Час или два. Ты выносливее меня. Кузина. Так только кажется.
Молчание.
Жанна. Лиза считает, что ей все позволено, она отдает распоряжения. Сын ее рыщет повсюду. Его никогда не видно, но чувствуется, что он здесь.
Кузина. Этьен — неплохой мальчик, его нужно только приручить. Что же касается Лизы… Представь себе на минуту, что она уйдет от нас?
Жанна. О, ты бы и убийце простила… Мари, посмотри на мои руки. Я не могу унять дрожь… Куда ты?
Кузина. Проверить, вернулась ли Тереза. (Выходит.)
Жанна   разглядывает    свои   руки.   Входит
Артигала,   одетый    в   тяжелый   теплый
плащ;  на  нем   шарф    и  фетровая   шляпа,
которую он снимает.    Подходит и целует
Жанну.
Артигала. Дорогая моя Жанна… Какое испытание.
Жанна. Мне тебя недоставало.
Артигала. Я звонил много раз.
Жанна. Кузина мне передавала. Спасибо.