Госпожа министерша

А н к а. Вот, барин, например, никогда на меня не обращает внимания.
Ч е д а. А зачем мне обращать на вас внимание?
А н к а. Боже мой, ведь вы же мужчина!
Ч е д а. Знаю, что я мужчина, только…
А н к а. А знаете, как говорится: все мужчины одинаковы.
Ч е д а. Это так, только вы, Анка, должны знать, что я человек порядочный.
А н к а. А ко мне как раз порядочные-то мужчины больше всего в жизни и приставали.
Ч е д а. Верю. Но я-то ведь не совсем порядочный.
А н к а (очень кокетливо). Я тоже бы так сказала. (Приближается к нему.)
Ч е д а. Гм! Гм! (Целует ее.) Вы, Анка, сегодня что-то необыкновенно ко мне расположены.
А н к а. Ой, я видела вас во сне – и, знаете, как хорошо…
Ч е д а. Вот что, Анка, сон вы мне после расскажете, а сейчас я нахожусь в таких обстоятельствах, что мне явь кажется сном. Ну-ка, душенька, посмотрите, где моя жена. Мне с ней надо поговорить.
А н к а. Хорошо, только вы разрешите рассказать вам сон?
Ч е д а. Конечно!
А н к а (уходя). Поверьте, очень интересный сон. (Уходит.)

XIV

Ч е д а,  Д а р а.

Ч е д а (смотрит ей вслед). Гм!
Д а р а (входит). Боже мой, где ты был?
Ч е д а. Я? У адвоката.
Д а р а. Что тебе от него надо?
Ч е д а. Хотел узнать, есть ли такой закон, чтобы замужнюю женщину могли выдать замуж!
Д а р а. Нечего было и спрашивать.
Ч е д а. То есть как нечего? Разве тебе твоя мать ничего не сообщила?
Д а р а. Сообщила, ну и что?
Ч е д а. Разве она не сказала тебе, что ты должна стать госпожой Никарагуовицей?
Д а р а. Господи, неужели ты все это принимаешь всерьез?
Ч е д а. Ну как же не всерьез, если этот Никарагуа сегодня придет на тебя смотреть.
Д а р а. Он может на меня смотреть, сколько хочет. Вопрос в том, захочу ли я на него смотреть.
Ч е д а. Ну, хорошо а что ты сказала матери, когда она говорила тебе о замужестве?
Д а р а. Сказала, что я замужем, что у меня есть муж и я не собираюсь его оставлять.
Ч е д а. А что ты скажешь ему?
Д а р а. Кому ему?
Ч е д а. Да Никарагуа!
Д а р а. Скажу то же самое.
Ч е д а. Несмотря ни на что! Она думает, что если она министерша, то может издать приказ: моего зятя освободить от нынешней должности зятя и направить на работу… черт ее знает, на какую работу она меня перевела бы! Она думает, что можно зятьев так вот менять и назначать. Нет, милая, это не пройдет!
Д а р а. Все еще никак не могу поверить, что она это серьезно.
Ч е д а. Вполне серьезно, я тебе говорю. Сват уже покончил с женихом, все устроено. Скажи, ты знаешь, кто этот сват?
Д а р а. Нет, не знаю
Ч е д а. Зубной врач, который вставил ей золотой зуб. Она приходит к зубному врачу, садится в его железное кресло: «Очень прошу, – я пришла сменить зуб и переменить зятя». Вот спасибо! Раз уж она так начала, может быть, она пойдет к зубному врачу и скажет: «Знаете, я пришла, чтоб вы запломбировали мне зятя».
Д а р а. Боже, Чеда, что за чепуху ты городишь!
Ч е д а. Она на все способна! Видишь, совершенно потеряла разум, став министершей.
Д а р а. Ничего он Ане сможет сделать, если я не захочу.
Ч е д а. А ты уверена в себе?
Д а р а. До тех пор, пока убеждена, что ты мне не изменяешь.
Ч е д а. Я? С чего ты взяла?
Д а р а. Мать сказала, что она мне это докажет.
Ч е д а. Вот, вот, я и говорю, она еще меня запломбирует. Говорю тебе, а ты не веришь.

XV

К у р ь е р  и з  м и н и с т е р с т в а,  т е  ж е.

К у р ь е р. Письмо госпоже Попович, министерше.
Ч е д а (небрежно). Дайте сюда.
К у р ь е р. Приказано передать письмо барыне в собственные руки!
Д а р а. Пойду позову маму.
Ч е д а. А я лучше уйду, чтобы с ней не встречаться.

Д а р а  уходит налево,  Ч е д а  -  направо.

XVI

Ж и в к а,  к у р ь е р.

Ж и в к а (после очень короткой паузы). Мне письмо?
К у р ь е р. Да, барыня, от секретаря господина Нинковича.
Ж и в к а (приятно удивлена). Ах! (Берет маленькое розовое письмо и нюхает его, лицо ее выражает удовольствие.) Спасибо!

К у р ь е р  кланяется и уходит.

XVII

Живка сначала весело, по-детски смеется, распечатывает письмо, садится в кресло, чтобы прочесть его, но, вдруг вспомнив, идет к столу и берет ту папиросу, которую взяла у Нинковича. Снова садится в кресло, закуривает папиросу и начинает читать письмо, держа его в левой, а папиросу в правой руке. После первой затяжки она начинает так страшно кашлять, что сбегается весь дом. Из разных дверей, со всех сторон, стремительно вбегают  Д а р а,  Ч е д а,  Р а к а,  А н к а,  и все собираются вокруг нее, чтобы помочь. Дара хватает ее за правую руку с папиросой, Чеда – за левую с письмом, Анка колотит по спине, а Рака насильно вливает чашку воды ей в рот. Чеда, держа ее левую руку с письмом, приблизившись, читает письмо, не обращая внимания на состояние
Живки. Во время чтения его лицо выражает злобное удовлетворение.

З А Н А В Е С

Д Е Й С Т В И Е  Т Р Е Т Ь Е

Та же комната, что и в предшествующем действии.

I

П е р а,  А н к а.

П е р а  стоит в дверях, со шляпой в руке, в ожидании Анки, ушедшей с докладом о нем.

А н к а (после небольшой паузы входит). Госпожа министерша очень занята и не может вас принять.
П е р а. Очень хорошо, целую руки госпожи министерши. Собственно говоря, ей незачем тратить на меня свое драгоценное время. Будьте добры, скажите госпоже министерше, что я хот ел только просить, чтобы она обо мне не забыла.
А н к а. Я передам, сударь.
П е р а. А мое имя вы знаете?
А н к а. Да: господин Пера, писарь.
П е р а. Не просто Пера-писарь, а скажите: Пера – писарь из административного отделения.
А н к а. Так и скажу.
П е р а. Прошу вас, так и скажите. До свидания. (Уходит.)

II

А н к а,  В а с а.

Анка сразу подходит к зеркалу.

В а с а . Добрый день. Барыня дома?
А н к а. Дома.
В а с а. Собственно говоря, мне важнее, дома ли зять Чеда. У меня к нему одно дело, по приказу барыни.
А н к а. Интересно, у меня к нему тоже одно дело по приказу барыни.
В а с а. Может быть, она нам обоим поручила одно и то же?
А н к а. Должен он снять сюртук?
В а с а. Кто?
А н к а. Господин зять.
В а с а. Какой сюртук, братец ты мой?
А н к а. Значит, у вас другое дело.
В а с а. А он дома?
А н к а. Дома.
В а с а. Позови его, пожалуйста.
А н к а. Сейчас! (Уходит.)

III

В а с а,  Ч е д а.

Васа видит на столе шкатулку с папиросами, вынимает их и насыпает себе в портсигар.

Ч е д а. Добрый день, дядя. Вы меня звали?
В а с а. Да, у меня к тебе важный разговор.
Ч е д а. Это вы как представитель госпожи министерши?
В а с а. Не как представитель, а как дядя. Разве я ей не дядя?
Ч е д а. Конечно!
В а с а. Ну и что?
Ч е д а. О чем таком – наверное очень важном – вы хотите поговорить со мной от имени вашей племянницы?
В а с а. Ведь тебе уже известно, что Живка намерена сделать с Дарой. Сам понимаешь, она мать, у нее всего одна девочка: нужно подумать, как о ней позаботиться.
Ч е д а. Как это позаботиться?
В а с а. Да так, позаботиться. Сам понимаешь – ведь ты умный человек, – Дара не ребенок, ей уже двадцать лет, пора подумать о ее замужестве.
Ч е д а. Господи, дядя, о каком замужестве?! Ведь она уже два года замужем за мной!
В а с а. Конечно, не сажу, что это не так. У меня, видишь, такой характер, что я никогда не могу сказать нет, если это да. Только…
Ч е д а. Только что?
В а с а. Мы это замужество не принимаем в расчет.
Ч е д а. То есть как, не принимаете?
В а с а. Д а так, братец. Играем мы с тобой, скажем, в таблички, что ли. Сыграем одну партию, и я тебе скажу: знаешь, Чеда, давай-ка не будем считать эту партию и начнем сначала.
Ч е д а (притворяется, что его убедили). Ах, так?!
В а с а. Ну конечно.
Ч е д а. И эта партия в таблички, которую я уже два года играю, ничего не стоит?
В а с а. Возьми губку, намочи ее и сотри с доски, вот и все! Теперь ты меня понимаешь?
Ч е д е. Понимаю, как не понять!
В а с а. Вот, видишь, об этом-то я и хотел с тобой поговорить. Ведь ты, братец, умный и, кроме того, сообразительный человек. Мы с тобой легко столкуемся.
Ч е д а. Надеюсь.
В а с а. Прежде всего скажи мне, братец, зачем тебе жена? Если ты здраво подумаешь, то сам увидишь, что это вовсе не такая уж нужная вещь. Понимаю, когда ты говоришь: мне нужен дом – верно; или, скажем: мне нужен экипаж – и это верно; или, предположим – мне нужно зимнее пальто. Все это я понимаю, но сказать – мне нужна жена… Этого, по правде говоря, я понять не могу.
Ч е д а. То, что вы говорите, верно… В ваши годы…
В а с а. Э, когда я был моложе, мне она еще меньше была нужна.
Ч е д а. Тоже правильно.
В а с а. Конечно, правильно. И потому, видишь ли, я тебя и спрашиваю, как умного человека: зачем тебе жена?
Ч е д а. Она мне совершенно не нужна.
В а с а. Кончено, нет.
Ч е д а. Вы правы. Только я прошу вас, дядя Васа, объясните мне, зачем жена Никарагуа?
В а с а. Какому Никарагуа?
Ч е д а. Ну, тому, который должен жениться на моей жене. Видите, я тоже спрашиваю, зачем ему жена?
В а с а (немного смущен). Ему? Да как тебе сказать. Знаешь, есть люди, которые берут и то, что им не нужно. Есть такие люди.
Ч е д а. Есть такие!
В а с а. Но ведь ты, разумеется, не из таких. Ты умный человек, и, если захочешь меня послушать, лучше всего, братец, оставь-ка свою жену. Жена тебе не нужна – ты и сам так говоришь, а раз она тебе не нужна, оставь ее. Вот я и должен был у тебя спросить от имен Живки: хочешь ты ее оставить или нет?
Ч е д а. Значит, это все, что вы должны были у меня спросить от имени госпожи Живки?
В а с а. Да, больше ничего!
Ч е д а. Ну, скажите госпоже Живке, что я не хочу ее оставить.
В а с а (в изумлении). Не хочешь? Ну, знаешь, этого я от тебя не ожидал. Я, брат, считал тебя умным человеком. Постой, я тебе не все сказал. Мне Живка еще вот что говорила: если ты по-хорошему оставишь жену, ты, дружок, получишь в награду повышение на класс. Подумай! Получишь повышение! Теперь выбирай, что ты предпочитаешь: жену или класс!
Ч е д а. Я предпочел бы и жену и класс.
В а с а. Тертой редьки тебе! Ты хочешь и арбуз и дыню?